Думаю, внутри каждого актера сидит ребенок, который тайно мечтает попрыгать по зданиям с криком «Йо-хоооо, козлы!»
Рэйчел Грин: — Значит, вы все работаете?
Моника Геллер: — Да, мы работаем... Иначе разве мы бы жили так шикарно?
Джоуи Триббиани: — Вот я например, актёр.
Рэйчел Грин: — Правда? Может я тебя где-нибудь видела?
Джоуи Триббиани: — Вряд ли, я всё больше мотаюсь по гастролям...
Моника Геллер: — Почему? Я же помню — ты в городском парке играл Пиноккио!
Чендлер Бинг: — Джепетто! Я настоящий, живой мальчик!
Джоуи Триббиани: — Вам не удастся унизить художника!
Чендлер Бинг: — Конечно нет... [бежит вприпрыжку] Когда я деревянным был, я в школу не ходил!
Если бы мне нужно было много дурацких актеров, я бы поехал в Лос-Анджелес.
Давным-давно я вёл одну программу, приходит такой известный российский актер и я его спрашиваю: «Кого вы считаете выдающимися актерами двадцатого века?»
Он так сел и сказал: «Нас немного...»
— Прошло два года, тот режиссёр идиот!
— Не могут быть все идиотами! Ты споришь со всеми! У тебя худшая репутация в городе, Майкл! Тебя здесь никто не наймёт.
— Хочешь сказать, в Нью-Йорке не станут работать со мной?
— Шире бери — в Голливуде тоже тебя знают! Не найти даже рекламный ролик! Секундный выход помидора и потеряли полсмены, потому что ты сесть отказался!
— Да, это не логично.
— Ты играл овоща! У помидора нет логики! Помидоры не ходят!
— Это я и сказал! Если я овощ, то как же я сяду, Джордж? Я был стоячим помидором. Сочным, сексуальным грунтовым помидором! Никто их не делал лучше меня! Сколько у меня было внебродвейских овощей! Я играю лучший помидор, лучший огурец, я сыграл салат с цикорием и все критики стонали!
О съемках в рекламе. Майкла не хотели брать даже на съемки в дешевой рекламе из-за его характера.
О себе любимом последняя история. История такая, я поступил на актёрский факультет МХАТа, и был оттуда выгнан за профнепригодность, не состоялся я как артист, Родомыслинский был такой ректор МХАТа. Когда он меня выгонял, Вениамин Борисович, он мне сказал: «Голубчик мой, я даю вам правую свою руку, что актёром вы не будете никогда». Я это запомнил в своей жизни. Он меня выгнал, я поступил в Щукинское училище вольнослушателем, потом меня взяли, и всё состоялось. Вы помните эту роль. Я в трусах выбегаю в зал и вижу, Родомыслинский сидит в 6-м ряду. Гасится свет в этот момент, я должен убегать обратно. Я схватил его за руку и сказал: «Отдай руку, сука». Он испугался так, и решил, что я её сейчас правда оторву. Он поверил, он так задёргался. Вот я дожил до этого момента.
Радиостанция «Эхо Москвы». Интервью Ивана Дыховичного, эфир 9 июля 1998 года.