Архитектура похожа на письмо. Вам нужно редактировать её снова и снова, чтобы она выглядела легко.
Сооружение границы, обособляющий внутреннее от внешнего, представляет собой первичный акт архитектуры.
Живопись и Скульптура — это брошенные дети. У них умерла мать — мать их, Архитектура. Пока она жила, она указывала им место, назначение, пределы.
Речь идёт о появлении станковой живописи, о том что изначально живопись и скульптура были частью архитектурного ансамбля.
…цель архитектора – улучшить жизнь для возможно большего числа людей, а не только обеспеченных. Нельзя создавать гетто для бедных и гетто для богатых: сообщества должны быть смешанные.
Все храмы, возведенные людьми, можно разделить на две группы: те, что стремятся достичь неба, и те, что стремятся приблизить небо к земле.
Архитектура осмысляет мир, превращая его в более выразительное и пригодное человеку место.
Задачу архитектуры я вижу в защите подлинности человеческого бытия.
Я двинулся вверх по длинному мосту, с обеих сторон окружённому разбитыми ростовыми статуями. Чем дальше я уходил, тем яснее видел, сколь же величественным некогда должно было быть это место. Восьмиугольный город-храм необыкновенных размеров и сложности. На Колхиде у нас были соборы и крупнее, однако ни один из них не создавали с таким пониманием взаимосвязи реального и нереального. Я сразу же понял — эти давно умершие архитекторы знали, что делали. Им были известны священные степени и пропорции. Знали, где расположить наблюдательные башни и звонницы, чтобы улавливать красный свет проходящего древнего солнца Давина и отбрасывать тени, которые на краю зрения казались похожими на зубы, рога и кривые когти.
Шёнбрунн был великолепен. С ним.
С ним я открывала Шёнбрунн заново, понимая, что, побывав тут с десяток раз, никогда по-настоящему не была.
Как можно было настолько не видеть это место?!
Парк, анфилады, галереи, кукольный лабиринтик, обдающий тебя испуганными струйками воды, когда ступаешь не туда.
Даже мороженое. Обычное мороженое из тележки с шарманкой. Обычнейшее мороженое в вафельном рожке с ним – чудо.
А ещё ни с кем мне не бывало так весело.
Я была очень удивлена, когда у меня вдруг стали болеть щёки. Абсолютно серьезно стали болеть щеки от постоянной улыбки.
С него будто солнечные зайчики рассыпались и щекотали тебе в груди и под ребрами.
Старые здания даже в таком состоянии не столь удручающи, есть в них, и в неухоженных, стать. А новые – непрочные, ненастоящие, сразу видно, что подделка.
Чем более являешься математиком, тем более следует признавать архитектора природы.
— заметка на полях «Истинного смысла „Системы природы“»
Если Париж впечатляет размахом градостроительного замысла, гармонией архитектурных ансамблей, то Лондон можно назвать красивым городом лишь в том смысле, в каком может быть красивым лицо старика на портрете Рембрандта. Неподдельная ретушь веков, как бы патина времени, лежащая на памятниках прошлого, — вот чем волнуют камни британской столицы.
Никогда прежде Джахану не приходило в голову, что Создатель – величайший зодчий. И все люди на свете, какую бы веру они ни исповедовали: христиане, мусульмане, иудеи, зороастрийцы, – живут под одним невидимым куполом. Тот, кто наделен прозорливостью, способен узреть в Мироздании гениальный архитектурный замысел.
Если дать власть урбанистам семидесятых годов, то они построят Чертаново. Но надо понимать, что семидесятые годы, как и восьмидесятые годы в архитектуре — это такой расцвет заката.
Нарготронд прекрасен, но он спрятался под землю и не умеет летать... Мы любим строить дворцы, а приходится — крепости...