Последний вечер особенный многим: все становятся добрее и мягче, все стремятся думать о самом главном и быть с самыми дорогими людьми. Всё воспринимается чуть-чуть по-другому: небо такое звёздное, запахи такие пряные, лица — добрые, песни — глубокие, а голоса — красивые. Всё так, потому что видишь это в последний раз.
Персонаж ты, рисунок серый,
И не чувствуешь вокруг,
Что твориться за атмосферой…
Даже собственный сердца стук…
Ирландские свитера, запах старого дерева, запах виски, месса воскресная, запах пороха, крови, бойня в квартире и бойня, откуда привозят туши на задний двор мясной лавки, куда ходят крайне развязные британские фермерши.
Камин и беседы. И библия, ужины, почти насильно скармливаемые, чтоб назавтра было из чего строить мышцы.
Монтаж картинок в моей голове.
Монтаж скал ирландских на итальянской скале.
И всё – о любви.
Всё – о яхтах, музыке, удовольствии.
Нет.
Блаженстве.
И благодарности. Я тишайше благодарен вам, Colin the Butcher, sir.
I’ll play it hard and live it light.
И усталость во мне – наслаждение.
Многие считают, что трудно дышать без атмосферы. Но мы нашли решение. Мы просто перестали дышать.
Атмосфера — настоящий океан газов и водяных паров, и мы живем на дне этого океана, подвергаясь всем возмущениям преобладающих приливов и отливов, испытывая воздействие его титанических вихревых течений.
Говорят, у больниц есть свой незабываемый запах. Конечно. И это неудивительно, странно было бы не иметь запаха хлорке и боли, автоклавам и ранам, казенному белью и безвкусной пище.
Для того, чтобы цветок расцвел, вам нужно не только хорошее семя, но также и хорошая почва.
Ливитт проводил аналогию между верхними слоями атмосферы и глубинами морей. И та и другая среды в равной степени враждебны жизни и тем не менее и та и другая способны поддерживать жизнь. В глубочайших, мрачнейших океанских впадинах, где кислорода крайне мало, а света вовсе нет, найдены разнообразные живые существа. Так почему бы им не сыскаться в самых верхних слоях атмосферы?
Герберт подбирал следующую пластинку,
солнце поблескивало в куполах в Вены.
Печальная фигурка качалась на качелях в саду,
веселела с каждым взлетом.
Из приоткрытого окна пахло морозом и гвоздичными звездами в карамели.
Все фантастически просто, Герберт.
Есть самые краткие, самые простые пути.
Имя им –
расслабленность,
выбор
и удовольствие.
Пути доступные по уровню сложности только богам.
Мне, тебе, брат.
- 1
- 2