Я восхищаюсь тем, как ты борешься против собственного сердца.
Все то, что предшествует любви, все эти прощупывания почвы, несмелое продвижение вперед, просчитывание шагов, это по-кошачьи беззвучное скольжение, эта скрытая борьба партнеров – вот наивысшее наслаждение для нас.
Я не знаю никого другого,
Кто может заставить меня чувствовать себя так.
Я не знаю никого другого,
Кто мог бы забрать мою боль.
Я не знаю никого другого,
Кто бы понимал меня еще лучше.
Я не знаю никого другого...
Я знаю, что многое у нас осталось в прошлом,
Но все еще есть то, за что стоит бороться.
До 1855 года
На горной вершине нельзя отступать, иначе полетишь вниз. Но тот, кто умеет карабкаться, не боится упасть.
Пусть глупый держит за мальчишек нас,
Дурак смеется за спиной,
Но выполняли мы любой приказ,
Ведя солдат в неравный бой.
Подняв себя в атаку первыми,
Бросали юные тела,
А сколь под звездами фанерными
Лежит нас с Буга до Днепра.
Счастье – оно гордое. Редко приходит само – любит, чтобы его звали, искали, боролись за него.
Я понимаю тебя, ведун Олег. Ты привык сражаться за чужой покой, и твоя душа мучается, когда приходится бросать в мясорубку тех, кого ты привык спасать. Что же, постарайся сделать так, чтобы их погибло поменьше. Но те, кто оказался на пути потока, не могут не плыть среди штормовых волн. Секрет в том, что человек всегда должен блюсти свою честь, достоинство. Всегда должен быть готов к борьбе, к боли, к страху, чтобы преодолеть, выплыть, попасть на гребень. Или умереть. Но умереть с честью, не воняя потом годами тухлятиной из затопленной норы. А думать о смысле потока… Не стоит заботиться о том, чего не можешь изменить. Нужно сохранить свой стержень, остаться самим собой в меняющемся мире. И тебе, и каждому из них. Поверь, они ещё будут вспоминать эти дни как самые счастливые в своей жизни.
А где-то там, за потоками дождя, кто-то допевал песню, прижав микрофон к самым губам.
… Но ветром подхватит забытый куплет
Мужской бархатистый голос.
Ведь в колдовстве долгих пасмурных лет
Ты не за то боролась…
Чертовски прекрасно, будучи мягким душою, бороться с жестокостями жизни. И мы, «мягкие», боремся прекраснее всех.
О! если б человек был так же духом тверд,
Как званием своим «царя зверей» он горд!
Бесстрашно умирать умеют звери эти;
А мы — гордимся тем, что перед ними дети!
Когда приходит смерть, нам трудно перенять
Величие зверей — умение молчать.
Волк серый! Ты погиб, но смерть твоя прекрасна.
Я понял мысль твою в предсмертном взгляде ясно.
Он говорил, твой взгляд: «Работай над собой
И дух свой укрепляй суровою борьбой
До непреклонности и твердости могучей,
Которую внушил мне с детства лес дремучий.
Ныть, плакать, вопиять — всё подло, всё равно.
Иди бестрепетно; всех в мире ждет одно.
Когда ж окрепнешь ты, всей жизни смысл
проникнув, -
Тогда терпи, как я, и умирай, не пикнув».
1864 год.
Перевод В. Курочкина.
К чему, ты скажешь, разжигать напрасно
Огонь врожденных сил,
Когда к борьбе утрачено стремленье
И дух былой в груди давно почил,
А всеми нами правят ежечасно
Лень и пустое времяпровожденье?
С тех пор как в ветхой колеснице
Свершает солнце в небе свой обход,
Ужель деянья смертных иллюзорны?
Меж истиной и ложью есть граница,
Иль наши чаянья и грезы вздорны?
И вот ответ Природы:
— В уроках прошлого залог свободы.
Перевод А. Махова.