Когда в Москву привезли «Сикстинскую мадонну», все ходили на неё смотреть. Фаина Георгиевна услышала разговор двух чиновников из Министерства культуры. Один утверждал, что картина не произвела на него впечатления. Раневская заметила:
— Эта дама в течение стольких веков на таких людей производила впечатление, что теперь она сама вправе выбирать, на кого ей производить впечатление, а на кого нет!
Если дама упала, кавалер всегда поможет ей подняться, дуралей пройдет мимо, донжуан упадет рядом.
Джентельмен всегда делает вид, что верит даме, даже если он знает, что она говорит неправду.
Дамы. Порой им нужно только выговориться и поплакать, и они снова как ни в чем не бывало.
Джентльмен не может ударить даму! Даму нужно обнимать!
(Женщин бить не положено! Женщинам положено уступать!)
Радость обеих дам по поводу этой встречи была, как и следовало ожидать, необыкновенной, — принимая во внимание, что на протяжении последних пятнадцать лет их вполне устраивало полное отсутствие сведений друг о друге.
— Разрешите?
— Занято, дядя! Дамы приглашают кавалеров.
— А ты сам, дама, что ли?
— А это моё дело, персональное.
Не люблю, когда меня вынуждают шипеть. Дамы так себя не ведут.
— Что старше: валет или дама?
— Трудно сказать… Дама, пожалуй, выглядит моложе, хотя у дам это не всегда поймешь.
Эта женщина также говорила, что Мэри-Бет пила коньяк прямо из горлышка, но это ничего, ведь Мэри-Бет была настоящей дамой, а дамы могут делать все, что им угодно.
Когда дама просит извинения, сердиться на неё невозможно.
Она была вся кругленькая, выглядела мягкой, но эта мягкая округлость была приятна. Как масленая булочка. Нет, не жирная. Сбитая. У неё было ровно столько лишней плоти, чтобы убрать углы и оставить округлости. Даже там, где у женщин бывают углы, линия скулы, костяшки пальцев и даже локти, у мисс Маффин были круглыми. Какое то мгновение он ощутил боль, такую острую... Он хотел её — и будь что будет. Чудесное чувство. Необычное. Яркое. Он хотел вжаться в её мягкость, утонуть там. И все её округлости словно были созданы, чтобы утолить его печали.
— Она врала тебе от начала и до конца!
— О благородных дамах не говорят «врала». Говорят — «не открывала всей правды».