Речь идёт о записях в дневнике
0000156. Дневник — это возможность взглянуть на себя со стороны со временем.
Единственный смысл ведения дневника состоит в том, чтобы сосредоточиться на личных, повседневных мелочах, а о великих и значительных событиях, происходящих в мире в целом, попросту забыть. О них все равно напишут в газетах. Мы вовсе не хотим знать, что «Гитлер вторгся в Польшу», – нам куда интереснее, чем вы сегодня завтракали. Если, конечно, вы не находились в Польше, когда Гитлер вторгся в нее и помешал вам позавтракать.
Чтение меня не развлекает, и вот, открыв дневник, я изложу причины этой тоски, а тогда, быть может, легче пойму, что мне следует делать. Эта страница будет моей наперсницей, и я изолью ей всю душу. Она не посочувствует моим страданиям, но и не посмеется над ними. И никому про них не проговорится, если я буду беречь ее от посторонних глаз. Вот почему подруги лучше мне, пожалуй, не найти.
Человек, который во всяком занятии стремится отыскать способ подняться на более высокую ступеньку бытия, хорошо понимает: настоящий смысл ежедневных письменных излияний в том, чтобы развивать ясность ума и духа. Когда к дневнику относятся подобным образом, это не просто бумагомарание, а Путь, и очень непростой.
Слова из прошлого — как след далёких звезд:
Звезды уж нет, а мы ее на небе видим.
Нам снова кажется, для нас она сияет.
Но нет её! Так ветер времени унёс
И старых текстов плач — теперь он безобиден
И ничего для нас не означает.
Все те слова, что на бумагу пролиты слезами,
Теперь уж больше не владеют нами.
Так для чего ж смешные дураки
Суют носы в чужие дневники?
Мечты многих девочек о любви стали лишь морской пеной. Но дневники до сих пор хранят их стремление любить.
Я сдержу обещание, данное Энзо. Я намеренна прожить самую яркую жизнь. Я хочу увидеть весь мир. Наслаждаться жизнью.
Девичьи дневники всегда увлекали меня. Они — точь-в-точь кукольные домики: заглянешь внутрь, и весь остальной мир покажется таким далеким — почти несуществующим! Обладай мы волшебной возможностью «выпрыгивать из себя» в тяжелые минуты, и ни боль, ни страхи нас бы не потревожили.