Нужно экспериментировать, чтобы создавать инновации. Если вы хотите больше изобретений, проводите больше экспериментов в течение недели, месяца, года, десятилетия. Конечно, большинство экспериментов проваливаются. Но ошибки — это необходимые попытки сделать что-то новое, что-то доказать, проверить. Маленькие дети очень изобретательны — они пробуют сумасшедшие вещи. В детстве мы все не боимся пробовать, а потом кто-то теряет эту способность. Парадокс изобретательности заключается в том, что нужно быть экспертом в сфере, но в то же время иметь мышление новичка. Иногда стоит сделать шаг назад и спросить: если бы я первый раз делал это, что именно меня бы здесь зацепило?
Ответь честно ради будущих поколений, что ты чувствуешь?
— Оно обладает памятью? Почему оно имеет память?
— Я полагаю ей память передалась на генетическом уровне многими предыдущими поколениями пришельцев. Как и сила, а ещё у неё очень хорошо развиты инстинкты
— Это очередной плюс генетического скрещивания.
— Конечно! Какой же я тупой. Неожиданный эффект генетического кроссинга. Почему я не подумал об этом?
— Вы же не думаете об уничтожении её, генерал?
— В этом не будет проблемы. Эллен Рипли погибла в сражении с этими существами. Я не хочу, чтобы она снова вспомнила свое хобби.
Он нарушал заранее прописанную процедуру эксперимента, что было грехом, и нарушал её из-за того, что ему не нравились получаемые результаты, что вообще было грехом смертным. За это можно попасть в научный ад, но сейчас это казалось несущественным.
Глава 22. Эксперименты над магией
Социализм построить, конечно, можно. Но вначале следует найти страну, которую не жалко.
Если эксперимент не удался один раз, виноват эксперимент, два раза — экспериментатор, три — теория.
Когда теория совпадает с экспериментом, это уже не открытие, а закрытие.
— Очеловечивать их будете? — вкрадчиво осведомилась Сельма.
Андрей через силу ухмыльнулся.
— Это уж как придется, — сказал он. — Может быть, действительно придется очеловечивать. Эксперимент есть Эксперимент.
Меня раздражает, когда про мою музыку говорят «экспериментальная». Эксперименты в музыке — как эксперименты в хирургии. Этим только нацисты занимаются.
Испытуемый мог с одного раза «запомнить» список в сто, двести, тысячу слов и воспроизвести его в любом порядке и спустя любое время. После демонстрации этой удивительной способности ему был задан невинный вопрос: не припомнит ли он среди отпечатавшихся в его памяти слов одно, и именно – название острозаразной болезни из трех букв? Наступила заминка. Тогда экспериментатор обратился за помощью к залу. И тут оказалось, что десятки «нормальных» людей помнят то, что не может «вспомнить» человек с «абсолютной памятью». В списке промелькнуло слово «тиф», и десятки людей с «относительной» памятью это слово – совершенно непроизвольно – памятью зафиксировали... «Нормальная» память «спрятала» это словечко в темную кладовую, «про запас», как и все остальные девятьсот девяносто девять словечек. Но тем самым высшие отделы коры, ведающие «мышлением», остались «свободны» для своей специальной работы – в том числе и для целенаправленного «воспоминания» по путям логической связи.
– В тот момент мой мир изменился навсегда. Жнецы Кри забрали меня на корабль и начали эксперимент. Тогда я этого не знал, но жнецы использовали кровь Кри, чтобы трансформировать мою ДНК. Изменив то, кем я был, жнецы сделали последний шаг, выполнив обещание о том, кем я стану.
– Так вот как ты стал нелюдем.
– Я и многие другие. Мы прошли через эксперимент Кри тысячи лет назад. Эти первые нелюди, они ваши предки.
Несколько исследователей, изучив работу и самооценку аналитиков ценных бумаг, получили удивительные результаты, особенно в отношении эпистемической самонадеянности этих деятелей. Сравнивая их с метеорологами, прогнозирующими погоду, Тадеуш Тышка и Петр Зелонка констатируют, что аналитики предсказывают хуже, но при этом больше верят в собственное умение. Во всяком случае, им хватает апломба не снижать предела погрешности после откровенных провалов.
Самый интересный анализ того, как академические методы работают в реальной жизни, осуществил Спирос Макридакис. Он устраивал соревнования прогнозистов, использующих так называемую эконометрику — «научный метод», соединяющий экономическую теорию со статистическими измерениями. Попросту говоря, Макридакис заставлял людей предсказывать в реальной жизни, а потом оценивал точность их прогнозов. Вместе с Мишель Ибон он провел несколько «М-состязаний»; третье, и последнее из них, — М-3 — завершилось в 1999 году. Макридакис и Ибон пришли к печальному выводу: «Новейшими и сложнейшими статистическими методами не обязательно достигаются более точные результаты, чем самыми простыми».
Экспериментальный дрифт, дубль 1. Используется фрагмент плотной доли мозга Кайдзю. И есть шанс, что его повреждения не критичны для дрифта.
Лирическое отступление. Герман, если ты это слушаешь, значит, я либо живой и доказал, что моя теория верна... Короче, ха-ха, я победил. Либо я мёртв, и, между прочим, это твоя вина. Правда — это ты меня вынудил. И в таком случае, я всё равно победил... наверное.
Подключение на счёт 3... 2... 1.
Чтобы исследовать образ мышления граждан в нашей стране благосостояния, профессор Тюбингенского университета провел эксперимент. Он пригласил своих студентов в ресторан и сказал: «Вино, пиво и воду я беру на себя. А за остальное платите сами». Студенты выбрали в меню самые дешевые блюда. Спустя несколько недель профессор снова пригласил их в ресторан, но на этот раз сказал: «Платить будем в складчину». Студенты принялись внимательно изучать меню. Испытуемые прошли по протоптанной логической тропинке — зачем ограничивать себя, если платить будут все?