Эротика – это всегда создание воображения, но у большинства людей воображения, инспирированного некой телесностью.
Журнал «Playboy». Все голые, аж смотреть тошно.
Если бы я знал, что мое творчество так влияет на людей, то больше времени уделял бы эротике.
Наша жизнь — это противостояние двух стихий. Я беру тебя, приходя с огнём и мечом. Я смотрю, как в твоих глазах пылают сожжённые мною города, я слышу в твоём смехе крики воронья над полем битвы, я наблюдаю, как знаменами проигравших падает на пол одежда... Я беру тебя, приходя со словом. Я вью вокруг тебя интригу медленной эротики, я шепчу в твоё ухо горячие оттиски обнажённой интимности, дрожью струящиеся по твоей коже... Я беру тебя, приходя с любовью. Я целую твоё тонкое запястье и прижимаю к себе, любуясь мерным соавторством такта сердец, я провожу кончиками пальцев по твоей спине, ловя губами дождинки сбившегося дыхания... Я беру тебя, приходя с первым снегом и шелестом листопадов, я беру тебя, приходя с россыпью звёзд и прозрачно розовым рассветом, я беру тебя, приходя... Наша жизнь — это противостояние двух стихий. Наша жизнь — это единство двух стихов, это созвучие двух песен... Наша жизнь — это мы, бесконечно отражённые друг в друге.
Эротические сцены в фильмах ничего не добавляют к рассказываемой истории, но имеют определённое оправдание. Есть два актёра, мы хотим увидеть их голыми, так давайте сделаем это под музыку и в полумраке.
Забавно, но изображение эротического содержания воспринимается гораздо критичнее, чем, например, изображение убийства или военных действий…
Эротизм — подлиный эротизм, эротизм высокой марки — как и всякое искусство всегда элитарен и бежит толпы. Ему чужды давка, шум, ярмарочные фонари, любая вульгарность. Ему нужны малочисленность, беспечность, пышность, декор. У него есть условности, как в театре.