Февраль, седой ворчун и враг всего живого,
Насвистывая марш зловещий похорон,
В предместьях сеет смерть и льёт холодный сон
На бледных жителей кладбища городского.
Улегшись на полу, больной и зябкий кот
Не устает вертеть всем телом шелудивым;
Чрез желоб кровельный, со стоном боязливым,
Поэта старого бездомный дух бредет.
Намокшие дрова, шипя, пищат упрямо;
Часы простуженной им вторят фистулой;
Меж тем валет червей и пиковая дама, -
Наследье мрачное страдавшей водяной
Старухи, — полные зловонья и отравы,
Болтают про себя о днях любви и славы...
Сборник «Цветы зла». «Сплин и идеал». LXXIV. Сплин («Февраль, седой ворчун и враг всего живого...»).
… Умирающий день в начале февраля, есть ли в году пора, более подходящая для отчаяния?
У колдуна на ресницах снежинки зимой,
летом пыльца васильковая, осенью – капли.
Что на ресницах твоих я увижу весной?
Я угадаю? Вряд ли…
Неуловимое счастье обыденных дней.
Нет, не держу. Ты свободен. Дорогам лишь предан.
Но
имя твоё у тихой надежды моей
и глаза…
серые, как февральское небо.
И ресницы цвета пшеничного хлеба.
Февраль отвердел, отлитый в форме глубокой, торжественной, бесконечной зимы...
К середине февраля зима перестает идти и застывает на месте. Небо становится серым, низким и таким тяжелым, что атмосферное давление превращается в кровяное, ветер сильным, встречным, порывистым и таким холодным, что от него ноют даже зубы из металлокерамики, снег мокрым, намертво прилипающим к лыжам, а лыжня такой длинной, что, если ее смотать в один большой клубок, то из него не выпутаться даже с помощью лыжных палок. Длиннее этой лыжни только бесконечный сон, внутри которого она без устали идет на месте, и бесконечный февраль, застывший внутри зимы, которая не кончится никогда.
Опубликовано в журнале "Знамя", 2016 г.
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.
Числа февраля
сверху вниз,
как сосулька.
Кап-кап-и...
... Март.
Январю-батюшке — морозы, февралю — метели.
- 1
- 2