Как найдешь Бога, передай, чтоб прислал мне ноги!
Я не хочу, чтобы меня жалели. Он часто протягивает мне телефон. Он забывает.
— Ну и давно ты живешь в таких заведениях?
— Всю жизнь.
— Какое же преступление ты совершил?
— Ограбление без оружия.
— Ладно, нам пора домой.
— Подожди минутку, Кларк.
— Что такое?
— Ничего, просто не хочу домой. Хочу побыть мужчиной, который сводил на концерт девушку в красном еще пару минут.
— Придвинься, ты вкусно пахнешь. А ведь ты не прижалась бы ко мне грудью, не будь я в инвалидном кресле.
— Вот как, да? Ты бы даже не взглянул на эту грудь, если бы не инвалидное кресло. <...> А я бы могла оказаться тут только в качестве официантки, то бишь невидимки. Я права?
— Да, но у меня оправдание — я был говнюком.
Вы, наверное, заметили, что я инвалид, и я счастлив, что таким родился. Я езжу по разным штатам и рассказываю, как мне повезло в жизни и им повезло. Мама говорит, что у Бога на каждого был свой план. Наверное, на меня у него был запасной план.
Утратить физическую независимость не означает расстаться с жизнью.
Вы, вероятно, видели подобные изображения: «Единственная инвалидность в жизни — плохое поведение». Или вот: «Твоя отговорка не работает». Действительно. Или такое: «Прежде чем все бросить, попытайся!» Это только парочка примеров, но таких изображений полным-полно. Может, вы видели такое, где изображена девочка, у которой нет рук, рисующая картинку карандашом, зажатым во рту. Или ребенка, бегущего на углепластиковых протезах ног. <...> Цель таких изображений — вдохновить вас, замотивировать, так, чтобы можно было посмотреть на них и подумать: «Насколько бы плоха ни была моя жизнь, могло бы быть и хуже. Я бы мог быть вот этим человеком».
А что если вы и есть этот человек? Я потеряла счет тому количеству раз, когда незнакомцы подходили ко мне с желанием сказать, что считают меня смелой и воодушевляющим примером — и это задолго до какой-либо публикации моей работы. Они вроде как поздравляли меня, что я справилась с тем, чтобы встать утром и помнить собственное имя. А это овеществление. Эти и другие изображения овеществляют инвалидов ради выгоды здоровых людей. Они для того, чтобы вы смогли на них посмотреть и понять, что для вас дела не обстоят так уж плохо, посмотреть на проблемы со стороны.
— А для меня это всегда будет самое любимое место.
— Ты нигде больше не была.
— А где лучше, чем здесь? В Альдизере?
— В Париже, на площади Дофина, когда смотришь на Пон-Нёф, сидишь за столиком на улице, пьешь крепкий кофе, ешь круассан с маслом и земляничным джемом...
— Так поехали туда! Возьмем билеты на «Евро-стар» и поедем.
— Нет!
— Ты же сам сказал...
— Ты не поймешь, Кларк. Я хочу быть в Париже собой. Собой прежним. Чтоб француженки строили мне глазки.
— Но кроме них там полно всего.
— Если я закрою глаза, то представляю, что снова сижу в том скверике. Я помню каждую мелочь. Зачем мне новые воспоминания, где я едва помещаюсь за столиком, таксисты отказываются везти меня и ни одна розетка не подходит для подзарядки кресла!?
— Что это с вами было?
— Это то, что никак не лечится. Врачи называют это «фантомными болями».
Фантомные боли - ложные, мнимые ощущения в ампутированной части тела.
Людей с ограниченными возможностями не существует. Ограничены лишь возможности технологий.
Хью Хэрр — американский инженер и биофизик. В юности занимался альпинизмом и потерял обе ноги — обморозил при восхождении.
Цитата из Forbes от Nov 25, 2009: https://www.forbes.com/forbes/2009/1214/breakthroughs-mit-herr-robotics-...
Я принялась щипать его за разные места, сначала легонько, потом сильнее. Всякий раз, когда он морщился от боли, я ликовала. Значит, мозги у него на месте и мне не придется до самой смерти катать его в инвалидной коляске. В противном случае, без проблем, я готова была размозжить ему голову. Я достаточно сильно его любила.
— Зацени, чувак. Мяско на коляске.
— Мать моя. Чуваку не повезло.