Надежда — это сирена, которая дивно поет, но, словно струйка воды, мгновенно ускользает из рук. Не женщина, а надежда коварна, как волна.
Коварство и роботы. Для меня это всегда было чем-то несовместимым, как котлета и сахар, например. Или как девушки и порядочность... Хотя, это я, скорее, о наболевшем.
Чудовищные существа прячутся в тени. Коварные. Сильные. Голодные. Выжидающие.
— Ничего… У меня… У меня было… Я бы хотела… Мне бы хотелось…
— Что, что ты хочешь? Чего бы тебе хотелось?
— Ну вот видишь? Это срабатывает! Незаконченные фразы! Им (мужчинам) кажется, что нам неловко договаривать. Итак, недоговаривание очень эффективно! Незаконченные фразы и задумчивый взгляд. Конечно, внешний лоск тоже важен. Глубокие декольте, ювелирные изыски и изысканная французская небрежность.
Когда я сердцем и душой изведал от людей печаль,
Была ли сердцу от души, душе ль от сердца злей печаль?
Вся скорбь — от этих двух причин, от них всегда тоска и грусть:
Когда печаль со всех сторон, попробуй-ка рассей печаль!
Кто в этом мире огорчен — из-за людей его беда:
Кого в темнице мрак гнетет, тому от палачей печаль.
Послушай, друг, я клятву дал с людьми вовеки не дружить:
Да не проникнет в их сердца от горести моей печаль!
Мне и в глухих песках пустынь не нужен в бедствиях собрат:
Ведь даже призракам степным чужда моих скорбей печаль.
Одно коварство видел я в ответ на преданность мою,
Из-за неверности людской в душе еще сильней печаль.
В мире стоят стоны от притеснения вероломных людей, всюду слышатся вопли от гнета бессовестных мужей. Со времени основания этого мира никого этот огонь так, как меня, не жжет, со времени появления вероломства никто не испытал подобный гнет. От вероломства людей нашего времени в мою грудь шипы вонзаются, от бесстыдства людей в моей груди раны появляются. Терпения Иова не хватит о них рассказать, и жизни Ноя не хватит, чтобы все это описать. Пусть Господь поставит притеснителей на путь совести и милосердия или же пусть даст мне, угнетенному, силу и терпение.
Схитрили они малость, слукавили по чуть-чуть. А разошлось, растопырилось их лукавство, налетело с радостью на чужие хитрость и коварство, жестокость и похоть. И вот обернулось коварным злодеянием среди веселого долгожданного свадебного пира...
Ничто так не терзало моё сердце, как невинность в сетях коварства. Никогда не бывал я так собой доволен, как если случалось из рук вырвать добычу от порока.