Я не бог знает, какая величина… вообще-то я себя считаю величиной, но не настаиваю, чтобы мою гениальность все сразу заметили и кланялись в ножки.
Крупные республики кажутся по существу и неотъемлемо агрессивными.
Это странно, но давно известно: профессиональные преступники часто ведут свои дневники-мемуары, которые потом их же уличают. Это своего рода болезнь, вроде мании величия.
А великие — страдают ли они манией величия?
Лоре нравится думать (это один из ее самых больших секретов), что и в ней самой тоже есть искра незаурядности, толика величия, хотя она сознает, что подобные сладкие подозрения, как некие маленькие бутоны, живут чуть ли не в каждом человеке, живут и так и умирают, не раскрывшись. Толкая тележку в супермаркете или сидя под феном в парикмахерской, она спрашивает себя, а не думают ли и все другие женщины примерно то же самое: вот великая душа, познавшая скорби и радости, вот женщина, которой полагалось бы находиться совсем не здесь, добровольно занимается такими обыденными и, в сущности, такими дурацкими вещами: выбирает помидоры, сушит волосы в парикмахерской, ибо в этом ее долг и творчество. Потому что мир устоял, война закончилась, и наша задача — заводить семьи, рожать и растить детей, создавать не просто книги или картины, а новую, гармоничную вселенную, в которой детям должна быть обеспечена безопасность (если не счастье), а мужчинам, пережившим немыслимые ужасы, сражавшимся храбро и умело, — светлые гостиные, запах духов, крахмальные скатерти, салфетки.
Манией величия-то гораздо приятнее болеть, чем манией преследования!
Занятная форма мании величия — прыщи на больном теле пытаются представлять себя смертельным заболеванием.
Горе писателю, который не культивирует в самом себе манию величия, а спокойно наблюдает за её угасанием. Вскоре он заметит, что нельзя стать нормальным человеком безнаказанно.
Только у нас можно встретить, казалось бы, невероятное сочетание мании величия с комплексом неполноценности.
- 1
- 2