Завистник — враг себе, ведь он терзается мученьем, добровольно им же выбранным.
– Хорошая центрифуга! [Радостный всклик]
– Если я так буду радоваться центрифуге, убейте меня, чтоб не мучился.
Избавить от мук Таню было бы настоящим милосердием. Но никто не посмел. Никто не любил её достаточно сильно.
Мало чего на свете найдется мучительнее одинокой старости.
Я хотел силы больше всего на свете.
Это недостойное желание мучает, убивает и обманывает людей.
Каждый миг он без устали умоляет Вселенную о том, чтобы это закончилось. Чтобы он тоже умер и перестал мучиться. Но Вселенной глубоко плевать на его мольбы. Ей всегда было плевать.
И он бы рассказал, как выл в подушку и рвал наволочку, сжимая её ткань в кулаках, как сотни раз умолял чёрт знает кого дать ему шанс либо всё исправить, либо позволить безболезненно умереть, чтобы больше не мучиться, но Тэхёну лучше не знать, что это такое – задыхаться от агонии и не иметь возможности с собой справиться. Потому что Тэхёна нельзя ранить. Он совсем не создан для боли.
Если безнадежная любовь охватила твое сердце в 3 утра, особенно зная, что она там, если из-за гордости не можешь позвонить, хочешь этого или нет, но останешься наедине с самим собой. В тот миг ты жалишь себя как скорпион. Или писать ей письма, которые никогда не отправишь, или мерять шагами комнату, проклиная и умолять, напиться или сделать вид что покончишь с собой. Какое-то время спустя это все тебе надоест, тебе становиться скучно. Если ты творческая личность, то спрашиваешь себя: «Нельзя ли что-то извлечь из своего страдания?» Именно это случилось со мной часа в 3 утра. Я вдруг решил взять краски и изобразить свои мучения.
— А это для чего?
— Это для твоего бывшего помощника, показываем ему твой портрет и он мучается.
— Сильно мучается?
— Очень.
— А если на него мной живым попробовать?... Чего же он радуется?
— Это он думает, что тебя тоже посадили.
Когда дети страдают, те, кто их любит, но не может облегчить их агонию, мучаются вдвойне
Жизнь трудна. Жизнь трудна. Какое преуменьшение! «Трудна» – слишком мягкое слово для тех зверств, которые мы видели. Жизнь – это ад с редкими просветами неба, которые лишь делают надежду еще более болезненной. Жизнь невыносима. Уродлива. Мучительна. Это пытка.