А другого и ждать не приходится. Я создал новый стиль в музыке — Antichrist Superstars, который является одним из способов разрушения идеи господа Бога в сознании людей. Многим это не нравится, поэтому я не удивлюсь, если в один прекрасный момент ко мне в окно влетит бомба. В мой адрес приходят сотни писем с проклятиями и угрозами. Но таким способом они ничего не добьются. Для меня написанные в письме слова «Я ненавижу Мерилина Мэнсона» равнозначны «Я люблю тебя». Я считаю, что это — месть. Эти люди ненавидят меня, а значит и боятся. Сегодня я предан анафеме самим Папой Римским, а завтра все будут поклоняться мне. Все, что происходит вокруг меня, — всего лишь сенсация, раздутая телевидением. Когда-то то же самое случилось с Иисусом Христом, народная молва сделала его секс-символом, иконой. Сейчас же любая звукозаписывающая фирма или журнал легко могут сделать меня таким же.
Иногда бывает так, что сам музыкальный инструмент в отличной форме, а вот музыканту явно требуется настройка.
Я готовая звезда, просто добавь воды!
(Я — звезда быстрого приготовления, просто добавь воды и размешай.)
Девушки любят музыкантов. Даже у самых странных есть девушки.
Создавать музыку — это как отправиться на званый обед: ты должен действовать постепенно, а не набрасываться на все подряд.
Я не из тех, кто пытается урвать свои пятнадцать минут славы. Я просто музыкант, и я пытаюсь быть честной.
Я думаю о его улыбке. И смехе. У него был очень прикольный смех. Я помню его счастливым. Как он очень, очень любил музыку... Он всегда был мил с моей мамой. Многие думают о нем как о психе и деспоте, в то время как он был самым милым человеком, которого я когда-либо знал. И я люблю вспоминать форму его рук и то, как он закусывал губу, когда брал гитару. Я вообще часто о нем думаю.
о Курте Кобейне
Так. Вот это я должен пояснить: я лишь тогда эгоистичен, когда меня начинают принуждать таскать все инструменты. Я же не просто так стал певцом, мне нужно носить с собой лишь микрофон. Это им по 10-15 гитар подавай, а мне нужен всего лишь один микрофон.
И скрипач поклонится и прижмет к груди скрипку. Помня наизусть, пальцами — как неповторимо, как пронзительно больно отдается в тонких пальцах дрожь струн.
— Так, мы собирались спеть песню. Какую споём?
— Шакира! Леди Гага! Бейонсе!
— Это все люди, которые на самом деле не умеют петь, просто выставляют всё напоказ и очень рано вступают в брак. Как мы называем таких людей?
— Американцы...
— Да, это американцы.
Мы же музыканты, поэтому всё должны говорить своей музыкой.
Если быть откровенным, я не очень заостряю внимание на британской музыкальной прессе, они были довольно несправедливы к нам. У меня складывается впечатление, что напористые журналисты по большей части ставят себя выше артистов. У них, конечно, о Queen складывается неправильное понимание. Но если вы увидите нас на сцене — это то, чему мы отдаемся всецело. Все световые эффекты и приспособления только для улучшения того, что мы делаем. Я думаю, что мы качественные авторы – и мы хотим играть качественную музыку, независимо от того, какую критику получаем. Музыка — это самое главное.
А ещё...
Я слышу твои мысли,
Знаю все твои страхи и сомнения.
Если ты посмотришь мне в глаза,
Скоро поймёшь, зачем я пришёл.
Скоро всё пройдет.
Возможно, ты когда-нибудь вернёшься,
Чтобы ещё раз прожить или ещё раз умереть.
Но времени у тебя уже не будет...
Я слышу твои мысли,
Знаю все твои страхи и сомнения.
Если ты посмотришь мне в глаза,
Скоро поймёшь, зачем я пришёл.
Скоро всё пройдет.
Возможно, ты когда-нибудь вернёшься,
Чтобы ещё раз прожить или ещё раз умереть.
Но времени у тебя уже не будет...
— Я вас знаю?
— Я знаю тебя! Ты тот парень из газет, который вернулся с того света.
— Не расслышал ваше имя?
— [защёлкивает замок на футляре гитары с надписью Harry Heck] Гарри Хек. Тебе понравилась песня? Я написал её для тебя. Я спою её у тебя на похоронах.