— Значит, тебе всё равно, раздета я или одета?
— Всё равно!
[Лиза снимает с себя костюм]
— Тогда сегодня вечером я буду разгуливать вот так! Нравится?
— Нет!
— Тебе за меня стыдно?
— Нет, мне за тебя холодно.
Это печальный день для Нью-Йорка, воистину печальный. Знаешь, что я увидел по дороге сюда? Девушку в свитере! А ты знаешь, что это значит? Сезон оголённого тела закрыт!
— Зачем ты сейчас снял футболку?
— В моем контракте написано, что я должен снимать футболку каждые десять минут.
Над голым мужчиной смеяться нельзя. Особенно над Ником. Ник хрупкий. Как цветок. Как пухлый страдающий цветок, который себя ненавидит.
Наденьте на себя что-нибудь, прошу. Все равно что. Хоть салфетку.
Женщина, которая раздевается публично, напоминает мне режиссера, который в самом начале фильма сообщает разгадку.
— Мистер Монк, они не голые.
— Они головатые.
— С этим не поспоришь... Головатые.