Разумеется, более десяти лет назад, когда нам говорили, что иракцы будут забрасывать нас на улицах цветами и приветствовать как своих освободителей, я не купился на эти заверения. Но если уж хотите услышать мое мнение, то эти цветы Ирак может оставить себе. Пусть лучше расплатится нефтью. Эту нефть следует забрать именно нам. И вот почему: потому, что иракцы не смогут её сохранить. <...> Итак, если Иран или ИГИЛ собираются захватить иракскую нефть, я говорю: мы должны захватить эту нефть первыми, разработав с Ираком план раздела затрат.
Топтание на крохотном пятачке, точнее уже балет на кончике иглы. «Нефть-рубль-бюджет», «давать-не давать». Если давать – либеральная модель, если в загашник — сильное государство.
Ведь нефтяной бизнес так уязвим — одна спичка, и от сверхприбыльного предприятия остаются головешки.
Хальмгар присел, осторожно трогая ямку, оставшуюся от копыта коня, – из сухой земли начала сочиться темная жидкость. Опустив в нее палец, ангел поднял его вверх, на уровень глаз, жидкость вязко, не спеша, потекла от ногтя вниз – словно сгущенка.
– Нефть? – спросил Хальгар, уже зная ответ на свой вопрос.
– Разумеется, – кивнул всадник. – Мы неразлучны – где нефть, там и Смерть. Свежий приоритет, хотя им свойственно меняться. Раньше было золото.
Солнечная энергетика пока не развивается, поскольку Солнце не принадлежит нефтяным компаниям.
Все убеждены, что я торгую нефтью. Не могу понять, почему воровство госудaрственных природных ресурсов считaется более престижной рaботой, чем сутенерство. Ведь ущерб людям они приносят горaздо больший. Мне всегдa жaлко нефтяников, которые вкaлывaют, добывaя нефть. Знaли бы они, сколько людей сидит нa их шее, получaя с кaчaемой нa Зaпaд нефти прибыли. Знaли бы они, кaкой «процент с копейки» они получaют, если доход всех этих прилипaл прирaвнять к стa рублям.
Сжигать нефть — все равно, что топить печку ассигнациями.