— Как видно из демо-записи, «био-десант» невозможно обнаружить вплоть до момента высадки. И невозможно остановить. Мозгоправ, Дэстро — это пример того, как в идеале вы должны работать. Особенно в свете вашего последнего фиаско.
— А я по-прежнему считаю, что вы зазря распорядились заморозить «техно-вапера», Баронесса. Он ведь подавал надежды!..
— Какие ещё «надежды»? Этот слизняк слишком непредсказуем... как и его создатель.
— Кто бы говорил, Стальная Рожа!
— ДОВОЛЬНО! Баронесса? Если мы запустим «био-десант», не оставят ли они улики, что могут привлечь к «Кобре» нежелательное внимание?
— С этим проблем не будет, сэр.
— Превосходно. На какой стадии готовности находится прототип?
— Уже построен и готов к запуску из моей лаборатории в Шотландии.
— В таком случае пора найти ему практическое применение.
— Так точно. И могу ли я просить, чтобы Баронесса лично присутствовала при запуске?
— Отличная идея. Баронесса, вылетайте немедленно.
— При всём уважении, Дэстро, я не вижу смысла лично прилететь, чтобы посмотреть как вы нажмёте кнопку.
— Кое-что вам всё-таки стоит увидеть лично, Баронесса. Подарок, что так «кстати» лично прибыл мне в руки.
– Нет, бать, так не пойдёт. Послушай, представь что у тебя вместо пальца — лепесток ромашки. Вот. Верхняя галка на цели, и не дышать как на рентгене. Потом ловишь момент между ударами сердца. Готов? Давай!
– Готов.
– Фью! Да ты снайпер, батя.
– Ё-маё, ворошиловский стрелок прям.
– Да это бать мелкашка. Мелкокалиберная как я понимаю, тебя не устроит.
– А эта?
– А эта, хорошая машина, СВУ– укороченная значит.
– С глушителем?
– Нет, батя, с пламегасителем.
– Да нет, ребята, мне нужен с глушителем.
– Вот клиентура-то пошла, а...
– Ну хорошо, есть одно спец-изделие, заказчик не успел доехать. Шур принеси. Но будет на полторы тысячи дороже, и то только тебе как ветерану.
– И как участнику Куликовской битвы...
– О–ей! А с глушителем?
– С глушителем.
– А прицельная дальность?
– Ха, молоток. Если не с похмелья, в спичечный коробок попадёшь с трехсот метров. Готов?
– Угу...
– Нет бать, так не пойдёт. Послушай, представь что у тебя вместо пальца — лепесток ромашки. Вот. Верхняя галка на цели, и не дышать как на рентгене. Потом ловишь момент между ударами сердца. Готов? Давай!
– Готов.
– Фью! Да ты снайпер, батя.
– Ё-маё, ворошиловский стрелок прям.
Мой друг, то, что я так к Вам обращаюсь, — не формальность. У меня нет врагов. В последние 33 года делом моей жизни было заручиться дружбой всего человечества, относясь по-дружески ко всем людям вне зависимости от расы, цвета кожи или вероисповедания. Мы не сомневаемся в Вашем мужестве и в том, что Вы преданы своему отечеству, также мы не верим в то, что Вы представляете из себя чудовище. Однако Ваши собственные сочинения и высказывания не оставляют сомнений в том, что многие Ваши действия не соответствуют понятиям о человеческом достоинстве. Поэтому мы, вероятно, не можем пожелать успеха Вашему оружию.
Метод ненасилия способен нанести поражение союзу самых ожесточенных сил в этом мире. Если не британцы, то другая держава победит Вас Вашим же оружием. Вы не оставите своему народу наследия, которым он мог бы гордиться.
Из письма Адольфу Гитлеру
24 декабря, 1940 г.
…Единственное оружие, которым можно победить несгибаемого гордого врага, – это рука дружбы, если ты подаешь ее первым.
Вложите меч в руки ребенка или дряхлого старика, который не в состоянии причинить зло собственными силами: но он сможет пронзить грудь сильного человека, который не побоится приблизиться к нему. Таким же образом, если вы можете предоставить важную общественную должность человеку обессилевшему, изнеженному, слабому, чтобы собственными силами кого-нибудь поразить, вы увидите, как, вооруженный властью, которую вы сами ему дали, подобно смертоносному мечу, он разрушит и низвергнет в пропасть государство.
Он плывет в Трою убивать людей, а не спасать их. Он – оружие, убийца. <...> Можно, конечно, ходить, опираясь на копье вместо палки, но оно от этого не перестанет быть копьем.
Зрелая женщина — сама по себе грозное оружие!
— Мозгоправ, что там у вас происходит? Приказа о нападении не было.
— Это те самые солдафоны, что сожгли мою лабораторию. И они всё ещё живы и здоровы!
— Это ненадолго. Что там нам прислал мистер МакКаллен? Оу. Боеголовка с воздушно-топливным боеприпасом. «M. A. R. S. Industries» знает толк в игрушках.
— Я бы не советовал. Разве мы не упустим прекрасную возможность? Ты сама посмотри: тяжело вооружённые военные на изолированной территории против неконтролируемой силы природы! Это шоу стоит своих денег!
— У меня нет времени на глупости. Подготовить запуск!
— Какая жалость. Наверное, Командир очень расчитывал на успех программы «био-гадюк». И ведь придётся сообщить ему, что ты сорвала финальные полевые испытания.
— Отмена запуска... пока что.
— Мозгоправ — отчёт. Убедись, что не осталось никаких намёков на связь твоих экспериментов с «Коброй».
— Как раз этим и занимаюсь. И похоже, что один из моих «птенчиков» уже выбрался из гнезда.
— Хочешь сказать, одна из твоих «био-гадюк» пережила взрыв?
— Знаю-знаю. Разве это не очаровательно? Мои «детки» ещё более живучие, чем я предполагал.
— Я тут пускаю в ход все свои ресурсы, чтобы скрыть сам факт их существования — и ты говоришь, что один из них сбежал?!
— Эй! Вообще-то, я наконец-то создал неубиваемую машину смерти, как вы и хотели. Пока что пробная её версия, но уже — прорыв для науки!
— Наверное, стоит сказать Командиру, что твоя «машина смерти» хочет предстать перед публикой раньше времени.
— Ладно-ладно. Иду искать его.
Штыки — это такие карандашики, хорошо заточенные, которые любого болтуна-дипломата протыкают насквозь. Я люблю писать о мире именно такими карандашами.
Когда я призван сражаться, я отбрасываю в сторону мои личные пристрастия и просто действую. Полезность моих действий определяется сознанием более высокого командования. Я убиваю до тех пор, пока не поступит приказ остановиться, и в этот период у меня не возникает никаких вопросов. Они были бы неуместны. Командир уже определил военную цель, и от меня ждут только скорейшего ее достижения, насколько позволят мои способности. Оружие не спрашивает, кого и почему оно убивает. Это не его дело.