Ребенок – не цемент, на котором должен держаться брак, а хрупкое существо, для гармоничного развития которого нужна любовь родителей, а не просто присутствие людей обоих полов.
Для нынешних детей нет труднее задачи, чем научиться хорошим манерам, не видя вокруг и следа хороших манер.
Поймите, у нас не так много времени. Все мы очень скоро станем такими же, как вы — у нас будет работа, счета в банке, свои семьи, и нам придется волноваться о собственных детях. Потому что такая у родителей работа — волноваться. И это нормально. А мы, подростки, хотим жить — врубать музыку на полную, вести себя как идиоты и совершать ошибки.
Когда старшее поколение говорит, что нынешнее поколение ужасно, это значит только то, что старшее поколение не состоялось как родители и воспитатели.
Мир взрослых полон непонимания и злобы, а расплачиваются за это дети.
«Правила жизни Дэвида Духовны», журнал Эсквайр (Esquire)
Наши родители, с трудом сдерживая слезы, смотрят, как мы разносим по кирпичикам всё то, что было им так дорого. С ужасом и благоговением они замирают у окон комнат, в которых мы появились на свет, смотря на то, что мы вытворяем на улице. «Как же жаль, – думают они, – как жаль, что из всех возможных путей они выбрали путь разрушения».
— Это ты будешь давать мне уроки любви?
Энтони пристально взглянул на дочь и подвинул ближе свое кресло:
— Ты помнишь, что делала почти каждую ночь, когда была маленькой, — я хочу сказать, до того, как тебя одолевал сон?
— Читала под одеялом при свете фонарика.
— А почему ты не зажигала верхний свет в комнате?
— Чтобы ты думал, что я сплю, в то время как я тайком глотала книжки…
— И ты никогда не задавалась вопросом: что за волшебный у тебя фонарик?
— Н-нет… а почему я должна была?..
— Погас ли твой фонарик хоть один раз за все те годы?
— Нет, — озадаченно произнесла Джулия.
— А ведь тебе никогда не приходилось менять в нем батарейки.
Я начал тогда делать то, что неизбежно случается с повзрослевшими детьми по отношению к старшим: я начал судить его.
— Я не хочу быть одним из тех подростков, которые смотрят на своих отцов и говорят: «Ненавижу тебя. Вот бы ты умер!»
— Но?
— Но... ненавижу его. Вот бы он умер!
Все мы так или иначе мечтаем о том жизненном пути детей, который должен соответствовать нашим ожиданиям. Мы что-то себе придумали, сами с чем-то где-то не справились, а дети становятся заложниками чужих мечтаний и рабами нереализованных планов своих родителей.