Цитаты про ожидание

991 цитата

Я вижу каждый день тебя и мне не понятно,
Как можно быть прекраснее сиянья луны?
И сердце замирает, бьется как-то не внятно,
В тот миг, когда случайно улыбаешься ты.
Только ТЫ!

И вот я замираю, застываю на месте,
Мысли разбегаются, теряю слова…
И нам, я знаю точно, никогда не быть вместе,
И эту ночь опять оставил я без сна!
Верно зря!

Избрана собиралась ехать с войском и даже жалела, что ей придётся остаться позади и в саму битву ей дорога закрыта. Опасность ничего для неё не значила, даже гибель казалась пустяком по сравнению с этим мучительным и тревожным ожиданием.

Страх хуже наказания, потому что наказание — всегда нечто определенное, и, будь оно тяжкое или легкое, оно все же лучше, чем нестерпимая неопределенность, чем жуткая бесконечность ожидания.

— Вот. потом вы помолчали и сказали, будто про себя: может мне лечиться.
— Это я сказал?
— Ну да.
— Это я сказал?!
— Ну да, я еще подумал «у меня мама — врач. Вы это знаете, как бы со мной советуетесь». Чтобы я маме сказал, а вы по том...
— Какая мама? Ты что, сдурел совсем? ... Я сказал: что будем делать? Ты сказал: не знаю. Правильно?
— Правильно.
— Я говорю: а кто будет знать? И тогда ты сказал: а может мне лечиться. Правильно?
Нет. Нет, неправильно, Андрей Львович. может мне лечиться. — сказали вы. Я еще подумал: вы очень много работаете, такой усталый вид.
— При чем здесь усталый вид? Я последний раз тебя спрашиваю: от чего ты хочешь лечиться?
— Вы спросили: догадываешься, Петров?
— Хватит! Чем ты болен?
— У вас уже руки трясутся. Вы и в правду болеете. У вас это подсознательно вырвалось. А вы не помните. Мама говорила, — такое бывает, — при сложных формах...

97 серия

Да, Праздник – необычное, свобода от чужих дел. Они ведь только и делают, что чужие дела – навязанные; они продают себя. Нужно же хотя день свободы, мечты о радости… Дети, огни… Цветы душистые среди мороза. Разве мы можем заменить это чем бы ни было? Нет этого – и нет сил жить…

Павел Мохов трясущейся рукой всунул новый пистон, но самопал опять дал осечку. Ругаясь и шипя, Павел выбрал из проржавленных пистонов самый свежий.

Жених умоляюще взглянул на кулисы и, покрутив над головой пистолет, вновь направил его в грудь донельзя смутившейся Аннушки:

— Умри, несчастная!!

Кто-то крикнул в зале:

— Чего ж она не умирает-то!

— Ах, прощай белый свет!... — в третий раз простонала Аннушка, и самопал за кулисами третий раз дал осечку.

Дыбом у Павла поднялись волосы, он заскорготал зубами. Жених бросил свой деревянный пистолет, крикнул: — Тьфу! — и, ругаясь, удалился.

Аннушка же совершенно не знала, что ей предпринять, — наконец, закачалась и упала.

— Занавес! Занавес давай! — суетились за сценой.

Но в это время, как гром, тарарахнул выстрел.

Весь зал подпрыгнул, ахнул.

Храпевший суфлер Федотыч тоже подпрыгнул, подняв на голове будку. С окон посыпались на пол спящие, а те, что храпели на полу, вскочили, опять упали — и поползли, ничего не соображая.

Аннушка убежала, и занавес плавно стал задергиваться.

— Когда я читала древние мифы, чувствовала себя ближе... Ближе к тому, кого так сильно любила в прошлой жизни, но потеряла навсегда в этой. Так, в назидание, богиня Персефона наказывает нас за высокомерие. Не желая зла, но со всей суровостью Богини Подземного Мира. Даёт жизнь, без воспоминаний, но наполненную разрывающей сердце тоской, которую ты не можешь понять. Худшее чувство — знать, что ты живешь в мире, где нет того, с которым билось твое сердце,— сказала девушка вампиру. — Я не могу... просто не могу забыть его... только не снова. Поэтому, прошу, помоги. Не дай мне забыть, того, кого я так сильно любила. Подари мне все время этого мира. И я смогу дождаться того, кто был мне так дорог. За это, каждый день своей вечности буду благодарить тебя.