Иногда мы хотим скрыться от самих себя — мы не хотим быть собой — слишком трудно быть самим собой. Именно в такие моменты мы обращаемся к наркотикам или к алкоголю, чтобы они помогли нам забыть, кто мы на самом деле. Это, конечно, только временное решение проблемы, которая все равно вернется, и иногда эти временные решения становятся хуже, чем первоначальная проблема. Да, это — дилемма. Есть ли ответ? Конечно, есть. Мудрый человек сказал с улыбкой: «Ответ — в самом вопросе».
Будучи неплатёжеспособным, пакуйся минимально и пользуйся чемоданом достаточно прочным, чтобы его можно было сбросить на лондонскую мостовую из окна второго или третьего этажа.
Нет ничего труднее, чем убегать, сохраняя при этом спокойствие.
Даже если не взлетим, лучше разбиться, чем в этом аду сидеть.
I find it hard to tell you how I want to run away
I understand it always makes you feel a certain way
Мне тяжело говорить тебе о том, как мне хочется убежать прочь.
Я понимаю, это всегда заставляет тебя чувствовать нечто подобное.
Просто уходи под любым предлогом: в магазин за хлебом, на минуту к соседке за солью, в туалет – и не возвращайся. Беги, пей из озера, из которого пьют койоты и другие дикие твари – пусть они научат тебя показывать зубы и не стыдиться удирать, спасать свою шкуру, когда чувствуешь, что противник сильнее.
Рассказ "Васильковая ночь"
Я надеюсь, ты узнаешь, кто я и сбежишь с другим.
В Москву прилетели 18 августа, аккурат в День воздушного флота. Как говорится, к праздничному столу. Еще по дороге сообщили, что на завтра планируется встреча с Ельциным. Я сказал экипажу. Мужики в один голос: он бросил нас в плену, не пойдем! Прикидываю: если в грубой форме отказать, Борис Николаевич наверняка осерчает, дядька крутой. Подошел к Виталию Игнатенко, главе ТАСС, который летал за нами в Эмираты. Объясняю: охота поскорее домой попасть, к семьям — женам да детям. Невмоготу терпеть, соскучились! Все было чистой правдой, но в глубине души я надеялся, что президент забудет про каких-то летчиков. Сразу не встретились — и ладно. Так, в принципе, и вышло.
— Не боишься, что сбегу?
— От меня можешь. А от себя?
2-я серия «Западный шлейф».
– Я собираюсь найти себя, Пол. Знаю, для тебя это звучит как легкомысленная чушь, но я серьёзно. Мне тридцать пять, а я, чёрт возьми, не знаю, что делать со своей жизнью.
– Ты не найдёшь себя, если будешь срываться и уходить каждый раз, когда сталкиваешься с обязательствами.
– Господи, ты говоришь как папа.
– А ты говоришь так, будто бежишь от чего-то, а не пытаешься найти что-то.
Дэнни пожал плечами и взял свой бокал:
– Может быть, иногда это одно и то же, старший братец.
Бежал не помня себя, а когда остановился, понял: теперь мне придётся бежать до конца жизни.
Я не мог думать о будущем — у меня не было будущего. В назначенный час я беру свое плавательное снаряжение и иду на корму лайнера, потом прыжок в темноту и… полная неизвестность. Я не мог думать о прошлом — оно исчезло, отпало само собой. Все мое внимание сосредоточилось на настоящем. Я живу в этом отрезке настоящего, и он, как шагреневая кожа, неумолимо сокращается.
Ты имеешь в виду погони, как по «ящику»? Когда вертолёт снимает какого-нибудь идиота, удирающего от полиции? Потом он врезается и всё равно пытается сбежать... Я всегда думаю: «Куда ты бежишь, кретин? Мы всё равно тебя догоним!». И всегда догоняем, да? Вообще-то, нет, не всегда. Но неудачные погони не показывают.
- 1
- 2