Однако полезно всё бросать и уезжать. В никуда. И обязательно выключать сотовый телефон.
— Мы на вокзале Кингз-Кросс, говоришь? Я думаю, если бы ты захотел, ты мог бы сесть на поезд.
— Куда бы он отвёз меня?
— Вперёд.
— Ты доволен поездкой?
— Как всякий, кто едет, чтобы от чего-то убежать.
Дело не в пункте назначения, а в самом путешествии. Наслаждайтесь поездкой.
— Куда теперь?
— Одно слово — Амстердам.
— Дин!
— Мне говорили, что там в кофейнях подают совсем не кофе...
Лучше всего узнаёшь человека, когда куда-то с ним едешь.
Больше всего я люблю читать в поезде, под стук колёс. Тогда кажется, что это бьётся сердце книги.
Если ваш поезд ушёл, вы всегда можете долететь самолётом.
Вдали от дома ничто не утешает так, как книга, верно?
Нынче все ездят по железной дороге, но шляпные перевозки куда надежней и приятней.
Самое приятное в поездках – это то, что в них тебя окружает одноразовый мир. Поселяешься в номере отеля и находишь там одноразовое мыло, одноразовые пакетики с шампунем, крошечные одноразовые брикеты масла, одноразовое полоскание для рта и даже одноразовую зубную щетку.
Окно вагона представляет для путешественника главное развлечение. В нем, как в калейдоскопе, мелькают полустанки, деревеньки, леса, пролетают мосты под металлический свист клепаных балок, раскрываются поля, меняющие свой цвет от белого к черному и от зеленого к желтому. В движении все кажется таким милым и немного игрушечным, как будто ненастоящим. Глядя в окно, пассажир становится немного ребенком, с удивлением открывающим для себя, как огромен мир, как много в нем пространства и воздуха, а не только привычных улиц и домов. Есть тайное обаяние в вагонном окне, когда под колыбельную качку колес смотришь и ни на чем не задерживаешь взгляд. Картинки пролетают, словно смазанные кистью, и от этого размеренного движения и постоянной смены впечатлений погружаешься в легкую дремоту наяву, и мысли сами собой приходят в голову и так же легко исчезают. Быть может, любовь к железной дороге скрыта в этом простом чуде вагонного окна, в котором не увидишь ничего необычного — все те же серые версты, — но какая-то магическая сила заставляет смотреть и смотреть в него и невольно отсчитывать уходящие минуты своей жизни.
— Вы бы, Михаил Афанасьевич, поехали на завод, посмотрели бы...
— Шумно очень на заводе, а я устал, болен, — ответил Булгаков. — Вы отправьте меня лучше в Ниццу!
Я много езжу и наедаюсь молчаньем досыта.
Мне нравится быть вне адреса и вне доступа.