Тебе покорной? Ты сошёл с ума!
Покорна я одной господней воле.
— Покоряться? — спросил я. — Зачем же покоряться? Пользы от этого нет. В жизни мы платим за все двойной и тройной ценой. Зачем же еще покорность?
Ближе — прислонившись ко мне плечом — и мы одно, из нее переливается в меня — и я знаю, так нужно. Знаю каждым нервом, каждым волосом, каждым до боли сладким ударом сердца. И такая радость покориться этому «нужно». Вероятно, куску железа так же радостно покориться неизбежному, точному закону — и впиться в магнит. Камню, брошенному вверх, секунду поколебаться — и потом стремглав вниз, наземь. И человеку, после агонии, наконец вздохнуть последний раз — и умереть.
У меня есть друг, а у него японская подружка, а японские женщины самые покорные женщины на планете. Они просто... они такие робкие, робкие, робкие, робкие женщины. Я пришел к ним домой и его подружка японская эта поклонилась мне, когда я зашел. Я говорю: «Слышь, че за нахер? Че у твоей жены за спиной?» — а он говорит: «Это японская штука такая, они кланяются». Я говорю: «Мисс, вы сами выбирали интерьер дома?» Она посмотрела на мужа, он такой: «Можешь говорить». И она заговорила! А я такой: «Ни хера ***оконтроль тут у тебя!»
Уверяю вас, единственный способ избавиться от драконов — это иметь своего собственного.
Ты хочешь, чтобы я была твоей собственностью, чтобы я не критиковала тебя или не имела собственного мнения. Ты хочешь, чтобы я просто была твоей вещью! Нет уж, благодарю покорно! Если тебе нужно именно это, то полно женщин, которые с радостью дадут тебе это. Есть множество женщин, которые лягут на землю, чтобы ты прошел по ним – вот и иди к ним, если это то, что тебе нужно, иди к ним.
Настоящая любовь — это слепая преданность, безответная покорность, самоунижение, это когда веришь, не задавая вопросов, наперекор себе и всему свету, когда всю душу отдаешь мучителю...
Покорность. Что она изменяет? Бороться, бороться – вот единственное, что оставалось в этой свалке, в которой в конечном счете так или иначе будешь побежден. Бороться за то немногое, что тебе дорого. А покориться можно и в семьдесят лет.
Они могут изуродовать моё тело, поломать мне кости и даже убить. Тогда — у них будет всего лишь мой труп, но не моя покорность.
Ничто не уродует человека так страшно, как уродует его терпение, покорность силе внешних условий.
Верность и покорность прекрасны, когда мы покоряемся мудрости и справедливости.
Покорный судьбе умирает рабом.