Когда человек хочет избавиться от своих грехов, он проявит больше мудрости, чем обычно. Это называется отчаянием
Речь о том, что человек (преступник) способен проявить весь свой ум, чтобы скрыть следы преступления.
Когда человек хочет избавиться от своих грехов, он проявит больше мудрости, чем обычно. Это называется отчаянием
Речь о том, что человек (преступник) способен проявить весь свой ум, чтобы скрыть следы преступления.
Вывернуть куртку наизнанку.
— Мы теперь будем всегда вместе, — говорил ему во сне оборванный философ-бродяга, неизвестно каким образом вставший на дороге всадника с золотым копьем. — Раз один — то, значит, тут же и другой! Помянут меня, — сейчас же помянут и тебя! Меня — подкидыша, сына неизвестных родителей, и тебя — сына короля-звездочета и дочери мельника, красавицы Пилы.
Глава 2
Они выше закона, они невосприимчивы к последствиям своих действий, они не чувствуют, что заслуживают наказания. У них нет понятия о заслуженном наказании применительно к самим себе. (...)
Они очень хорошо знают, какого наказания ожидать, если их поймают. Просто, они не верят, что их поймают. А если их поймают, они верят, что это всё сойдёт им с рук. И они чувствуют себя совершенно неуязвимыми.
Они не обращают внимания на последствия своих действий. В их фантастических мирах любые действия не приводят к неблагоприятным последствиям, потому что они богоподобные, всемогущие, они выше человеческих законов, постановлений и нравственности обычных смертных.
О людях, совершающих преступные деяния
Теперь ты запросто можешь в реальном времени видеть, что делается на другом конце света, но ни хрена не знаешь о том, что делается за углом твоего дома.
Любое преступление во имя религии есть преступление против религии, потому что нельзя убивать неповинных людей во имя религиозных идей.
Во всех важных уголовных процессах следует в особенности разобраться в предшествующих преступлению намерениях, мыслях и поведении обвиняемого: следует обращать гораздо больше внимания на его нравственность, чем на возбужденное против него обвинение, потому что мы не можем измениться в одно мгновение, внезапно начать другой образ жизни и по желанию принять новый характер.
Существует один истинный закон; это – здравый разум, сообразный с природою и присущий всем людям. Он вечен, он неизменен. Его предписания обращают нас к исполнению долга, и его запрещения отвращают нас от преступления. Он никогда не запрещает и не предписывает напрасно людям добродетельным; только порочных не трогает его голос. Этот закон нельзя заменить законом противоположным; его одинаково запрещено отменять и заменять. Ни сенат, ни народ не в праве освобождать от его исполнения. Легко понимаемый, он сам себя истолковывает; он одинаков в Риме и в Афинах; он нынче тот же, какой будет завтра. Вечный, непоколебимый, он обязывает все народы, во все времена; или, скорее, это сам Бог, который, посредством его, руководит всеми людьми и приказывает им. Он один дал содержание этому закону, утвердил и обнародовал его. Дерзкий, который, забывшись и попирая человечество ногами, не убоится нарушить этот закон, обретет в самом преступлении самое жестокое наказание, если даже ему удастся избегнуть людского суда.
Нельзя отрицать того, что в интересах частного лица и в интересах общественных несравненно выгоднее пресечь проявленную волю в ее зародыше, не давая ей развиться и действительно причинить предполагаемый вред. Государство имеет дело с поступками, действиями людей, а не с их совестью, идеями, убеждениями. Всякое отступление от этого принципа, составляет возвращение к эпохе преследования мысли, – эпохе инквизиции, пыток.
Неслыханных преступлений не бывает. Что-нибудь подобное где-нибудь с кем-нибудь когда-нибудь уже происходило.
Похожим образом развивались события в соседнем Сальвадоре. В конце 1981-го года солдаты, обученные в США, зарезали, обезглавили, изнасиловали и расстреляли 767 мирных жителей в деревне Эль Масоте. Среди погибших было 358 детей. Конгресс вложил в эту крошечную страну почти шесть миллиардов долларов, сделав её крупнейшим в мире получателем американской помощи на душу населения. Часть этих денег передавалась праворадикальным боевым отрядам. Они убивали людей, подозревавшихся в симпатиях к социалистам. Погибло 70 000 человек.
Или чувство унизительного отчаяния, когда детское маленькое воровство (шарик из мозаики, или кусочек резинки, или огрызок карандаша) — корь, которой каждый должен однажды переболеть, — воспринимается как позорное преступление, совершенное лишь только тобой одним... К несчастью, если подобное заблуждение длится дольше определенного периода, появятся симптомы отравления, и такие люди могут превратиться <...> в обыкновенных воров. И сколько бы они ни старались избежать поджидающей их ловушки, стремясь как можно глубже осознать, что совершают преступление, — это не даст никаких результатов. Гораздо более эффективная мера — вырваться из одиночества, узнав, что кто-то совершил точно такое же преступление, что у тебя есть сообщник.