— Мы — рабы, все мы рабы, Уилл Генри.
— Некоторые из нас — рабы страха, другие рабы разума, третьи — основного инстинкта. Но все рабы, Уилл Генри, и все чему-то служим. Вопрос должен быть поставлен так: чему мы служим? Чему посвящаем себя? Выберешь ты служение правде или лжи, надежде или отчаянию, свету или тьме? Я выбираю служению свету, даже несмотря на то, что служба эта подчас проходит во мраке. Не отчаянье побудило меня нажать курок, Уилл Генри, моею рукой двигало милосердие.
— Мы могли победить, Спартак? Мы вообще могли победить?
— Уже сражаясь с ними, мы одержали победу. Стоило одному человеку сказать «не повинуюсь», и Рим задрожал от страха. Нас были десятки тысяч и мы все говорили «нет». В этом тоже была победа — увидеть рабов, поднявших головы. Увидеть, как они встают с колен, расправляют плечи, поют песни. Видеть, как они сбегают с горы, крича, слышать, как они поют на равнинах...
— Но теперь они все мертвы...
Мы стали равны, рабы обращаются на «ты» к господам — эдакая оргия равноправия.
Неперекладене в мені у скло твоїх очей
Кричить-жбурляє: «Не ставайте рабами людей!»
— Не думала, что ты настолько бесчеловечный.
— А я и вовсе не человек, если ты не заметила. К тому же, помнится, твой отец рассказывал, что ты с детства тащила в дом всех зверюшек недобитых. То голубя со сломанным крылом, то голодного кота. Вот теперь можешь реализовать весь свой потенциал, вспомнить детство, — ухмыльнулся дроу.
— Меняю три элитных раба на одного котика, можно даже на блохастого, или на какую-нибудь птичку, — быстро сориентировалась я.
— Поздно. Эти трое – официально твоя собственность. Король подписал все бумаги, теперь не отвертишься, — уже открыто улыбнулся Колин.
У нас нет другого выбора, кроме как идти на Рим и покончить с этой войной единственным способом: дать свободу каждому рабу Италии. Лучше я буду свободным человеком, которому вместе с братьями предстоит долгий путь и трудный бой, чем богатейшим жителем Рима, разжиревшем на еде, которую зарабатывал не он, живущим в окружении рабов. Мы вместе прошли долгий путь, пережили множество битв и одержали множество побед. Теперь же, вместо плавания домой, нам предстоит сражаться снова. Быть может, в этом мире нет мира ни для нас, ни для кого-либо еще, но я знаю одно: пока мы живы, мы должны быть верны себе. Я знаю, что мы братья и мы свободны.
Это обязанность высших слоев общества – поступать по справедливости с теми, кто ниже тебя по общественному положению. Нет никого ниже рабов. Но мы должны относиться к ним так же, как к наемным рабочим. То есть мы, конечно, должны настаивать на том, чтобы они работали хорошо, но и сами в свою очередь должны обращаться с ними справедливо. И это несмотря на то, что рабы, конечно, являются не более чем рабочими инструментами. Наемный работник – это человек. А раб – это орудие, которое используется для того, чтобы обрабатывать землю или предоставлять определенные услуги. Правда, говорящее орудие. И только то, что он обладает речью, ставит его выше рабочего скота. Но вы, как хозяин и рабовладелец, находитесь на самом верху социальной лестницы, и это естественно, что вы всегда поступаете в соответствии с моралью и справедливостью, даже по отношению к тем, кто этого не заслуживает.
В рабовладельческом обществе Древнего Рима уже сложилось понимание того, что от жестокости падает эффективность работы раба.
Стань рабом философии, чтобы добыть подлинную свободу.
Письмо 8
Слышал ангельское пение
В исполнении чертей,
Видел взлеты и падения
Голых королей.
Прочь от веры по расчету,
От придуманных богов,
От жестокости свободы,
И ее рабов.
— Говорят, ты и сам будто бы знатного рода.
— Я был рожден рабыней и рабом.
— Я так и подумал, когда увидел, что ты не умеешь читать. Но римлянам очень льстит твое благородное происхождение, это тешит их спесь. Они не выдержали бы мысли, что сражаются против раба, особенно Красс.
— Если бы ты мог заглянуть в волшебный кристалл, и увидел, что твоей армии уже нет, а ты сам мертв, вдруг бы ты увидел такое будущее, как я уверен, ты видишь это и сейчас, ты бы продолжил сражаться?
— Да.
— Зная, какой вас ждет конец?
— Да, мы мало теряем. Все проигрывают, умирая, и все умирают. Но раб и свободный человек теряют разное.
— Все мы в итоге теряем жизнь.
— Вас смерть лишает удовольствий жизни, а нас только ее боли. Для раба смерть это единственная свобода, поэтому он ее не боится. Поэтому, мы победим.
- 1
- 2