Ты спрашиваешь какая у меня религия? Любовь, конечно же. Только любовь. Я не собираюсь одеваться в серьёзные одежды и скрывать в своём сердце ненависть к другим религиям. Я знаю много достойных духовных людей из разных религий. И ещё я знаю, что они ничем не отличаются. Они даже говорят одно и то же, но разными словами. И их религия — любовь.
Я говорю, что в смирении, которое молится, гораздо больше величия, чем в философии, которая сомневается.
Та умирающая была не просто женщиной, она была матерью. Женщина может быть любой религии, но у матери нет религии, потому что материнство и есть религия. У её ног находится Рай, а в её груди — благочестие.
— Не слыхали ль вы, Джеффри, что дьявол не может войти в церковь из-за креста?
— Да, я слышал подобную чушь.
— Это действительно чушь, потому что те, кто придумал эту легенду, забыли об одной вещи — о том, что в ней есть не только крест, но и священник. А туда, куда вошёл священник, может последовать и дьявол.
Перед ней херувимы парили над каменными зарослями на фасаде, листья винограда на барельефе словно помялись от порыва ветра, не хватало лепестков у ромашек, как если бы кто-то не закончил гадать «Любит — не любит».
Мы все предстанем перед судом Божьим, и всем придётся отчитываться за свою жизнь. Один скажет: «Я был портным». Другой скажет: «Я был врачом». Третий: «Я был ювелиром». А я смогу сказать: «Я не забыл тебя, Господи...»
И церковь из окна еще видна, вон там стоит, вздымается над крышей. Стоит давно, а кажется — летит. Летит над строем стираных рубашек, летит над жизнью, купленной в кредит, летит, летит и белым небом машет.
— Что любовь для вас?
— Умирает в переулке бродяга. Правительство говорит ему, я помогу тебе. Врач говорит ему, я тебя вылечу. Дочь говорит ему, я дам тебе денег. Друг говорит, я поделюсь с тобой вином. А церковь не говорит ему нечего, церковь думает о нём
— Вы согласитесь?
— Сегодня я загляну в своё сердце в поисках ответа на этот вопрос. Сегодня церковь думает о том бродяге, а я буду думать о церкви.
Жизнь без религии — это жизнь без принципов, а жизнь без принципов — всё равно что лодка без вёсел.
Я не люблю церквей, где зодчий
Слышнее Бога говорит,
Где гений в споре с волей Отчей
В ней не затерян, с ней не слит.
<...>
Как упоительно неярко
На плавном небе, плавный, ты
Блеснул мне, благостный Сан-Марко,
Подъемля тонкие кресты!
<...>
Пять куполов твоих — как волны...
Их плавной силой поднята,
Душа моя, как кубок полный,
До края Богом налита.
Пояснение к цитате:
1914, Forte del Marmi
Слышал про протестантов? Сюда они не должны проникнуть. На этой земле сердца всех верующих должны быть наши. А чтобы забрать сердца, сначала нужно разбить их. Теперь золотых завитков, картинок и истуканов мало. Статуи должны двигаться, говорить, водить глазами. Римский меч будет пронизывать рёбра Христа, а оттуда настоящая кровь капать. Марии будут рыдать солёной водой и тянуть к Спасителю руки…
Наша радость сводила с ума дикарей-европейцев. Они глядели на простую жизнь местных и злились. Придумали, что им нужно спасти наши души для какого-то бога. Достали из сундуков чертежи и книги. Расчистили холмы от джунглей, раздробили на кирпичи скалы. Возвели холодные тёмные церкви, поместили там статуи людей, которых сами же и убили. Напялили на истуканов парики и наряды, нарисовали на стенах картинки с адом. Твердили индейцам: «Поглядите, что с вами станет, если не начнёте жить, как мы говорим вам. Креститесь, венчайтесь, исповедуйтесь, причащайтесь. Вот список грехов. Если что-то сделали из этого списка, прощение можно купить, мы принимаем все виды оплаты: дома, скот, драгоценности, деньги, сыновей в наше войско…»
Пояснение к цитате:
Перевод М. Зенкевича.
- 1
- 2