Тень Рима огромна и ты умрешь под ней, кусок за куском, под рев толпы.
Римляне тревожат богов. Они жгут леса, они забирают то, что принадлежит нам: жён, детей, землю. Римляне говорят, что помогают нам и защищают нас. Они усыпляют нас сладкими речами. А когда мы просыпаемся, то понимаем, что нас обокрали.
— По ту сторону моря живут великие племена. И городов там, как звезд на небе. Дальше за другими морями, есть другие города, где дома выстроены из дерева, из камня и даже из золота. И говорят в этих городах на разных наречиях и одежды носят разные.
— А ты какого племени?
— Я принадлежу к великому и древнему племени.
— И в каком оно городе?
— В Риме.
— В Риме? Никогда не слыхала. Здесь не было такого племени. А был в твоем племени какой-нибудь великий вождь, вроде повелителя Энкамъенды?
— Был и не один. Юлий Цезарь, Август, Адриан...
— И про них ничего не слыхала. Может, был кто поважнее? Вроде Чаксибчака или Хунакчилли?
— Таких точно не было. Думаю, что нет.
— Ты уж не меня не обижайся, но кажется, что твое племя не такое уж и великое.
— Да, может ты и права.
— Я выйду замуж и уеду в Феррару, а ты уедешь из Рима и мы больше не увидимся.
— Ты уже выходила замуж, а я уезжал из Рима и все же мы стоим лицом к лицу.
Высока была цивилизация Рима. Его законы, его гений не умерли и сейчас, его военное искусство и система и теперь еще возбуждают удивление, его великолепные, грандиозные здания, развалины которых уцелели местами, служат образцами красоты строительного искусства, а между тем этот самый Рим не знал ни жалости, ни сострадания. В числе великолепных и величественных его развалин мы не видим ни одного госпиталя или богодельни, приюта для престарелых и сирот. Эти человеческие чувства были совершенно незнакомы народу Рима, находившему удовольствие, забаву и наслаждение в муках и страданиях подобных им людей.
Царь Агриппа по мыслям и понятиям, по вкусам и привычкам был настоящий римлянин. Рим был его идеалом, а идеалы Рима были его идеалами!
У римлян ни за что не хватило бы времени на завоевание мира, если бы им пришлось сперва изучать латынь.
Как походит наш Рим на макет пушки — хрупкая иллюзия твердости.
Наша республика — что-то вроде богатой вдовушки. Большинство римлян любят ее как свою мать, но Красс мечтает жениться на старушке, если говорить вежливо.
— Говорят, ты и сам будто бы знатного рода.
— Я был рожден рабыней и рабом.
— Я так и подумал, когда увидел, что ты не умеешь читать. Но римлянам очень льстит твое благородное происхождение, это тешит их спесь. Они не выдержали бы мысли, что сражаются против раба, особенно Красс.
Крикс всегда рвался в Рим. Теперь можно не спешить, Рим сам к нам пришел.