Наше бессмертие заключается в детях и их детях. В корнях и ветвях. Семья и означает бессмертие.
Большинство заводит детей, когда спадает их собственный энтузиазм по отношению к жизни. Ребёнок позволяет нам снова пережить радостное возбуждение, которое мы когда-то чувствовали из-за… да из-за всего!
А через поколение наш энтузиазм подпитывают внуки.
Воспроизводство — этакая инъекция омоложения, которая не даёт людям утратить любовь к жизни.
Ей хотелось, чтобы я жил рядом, обзавёлся детьми как можно раньше, думал только об их благополучии – род живёт, но чего он стоит?
Оттолкнёмся от фактов. Во-первых, «корни» есть у всех. Люди могут не знать этого, не принимать это, но «корни» есть. Во-вторых, ответственность за связь с предками лежит в большей степени на самом человеке. В — третьих, на уровне души эта связь есть всегда. Если что-то мешает этой связи, то это тема для индивидуальной психотерапии. В-четвёртых, оттолкнёмся от метафоры дерева. Дерево растёт потому, что у него есть корни. Оно питается через них влагой и минеральными веществами из почвы. Наши предки делают для нас нечто похожее. Мы хорошо растём, если у нас хорошая связь с корнями, питанием. Но выбор, как всегда, за самим человеком.
Род Аверно питает купель — разлом в земной тверди, который испускает вещую энергию на протяжении поколений. Каждого новорождённого семьи окунают в этот тёмный туман, даруя им связь с их землёй и её загадочной силой. Дети непреклонно верят в защиту семейных ценностей и традиций земли, но на самом деле они охраняют саму туманную купель, истинные намерения которой неизвестны. Но когда очередной новорождённый проходил обряд крещения, что-то пошло не так. В глазах малыша сверкнула искра разумения, испугавшая всех присутствовавших и заставившая жрецов шептаться. Его растили, дабы он пошёл по пути других отпрысков рода: война и защита родины во главе семейной армии. Но юноша выбрал иное. Пока другие учились обращаться с оружием, он медитировал у купели. Он глубоко вдыхал тёмный туман, учась быть единым с той силой, что протекала глубоко под землёй его дома; он стал порождением чёрного тумана. Род Аверно не одобрял такой выбор: и стар, и млад упрекали молодого лорда в безответственности. Но обвинения прекратились, едва тот вступил в свою первую битву и показал дарованную туманом власть над жизнью и смертью, о которой другие лорды не могли и мечтать.
Родовитость — впрочем, как и все прочее, что ненавидишь и чему завидуешь, — физически ощутима для ненавистника, а значит, столь же ощутимы и права, какими пользуются родовитые. Во время революций народ борется с высокородными, потому что ощущает их превосходство, во время перемирий он просто ощущает, что превосходство существует.
— Расскажи мне о Заммисе.
— Заммисе?
— Да. Что это за имя?
— В роду Драков всего пять имён. Я Шиган. До меня был Гофик, а до Гофика — Хаесни.
— Дальше! Рассказывай!
— Перед Хаесни был Тай. Перед Таем был Заммис.
— Сюда! Смотри!
— Однажды я должен буду стоять с Заммисом перед Священным Советом планеты Дракон и излагать нашу родословную, чтобы Заммиса приняли в общество Драков.
Дэвидж вернул Заммиса и Драков домой. Он исполнил свою клятву и произнёс родословную Заммиса перед Священным Советом планеты Дракон. А когда по прошествии времени Заммис привёл на Священный Совет своего ребёнка, в родословную Джериба было добавлено имя Уиллиса Дэвиджа.
— Ты что, расстроился? Ты что, одинок?
— Что ты хочешь сказать под словом «одинок»?
— Это значит, что тебе больно от того, что ты единственный в своём роде.
Каждый человек, каждая семья, каждый род и каждый народ приносит на нашу Землю знания которые нужны для каждого, нет высшего и низшего, есть лишь человек, как отражение и продолжение, творчества Творца, и личность-душа, которая выбирает свой путь. Принося в мир мирской либо лад и развитие, либо разлад и смуту.