В России нет философии, но философствуют все, даже мелюзга.
Когда кругом тебя мусор, то и в душе мусор. А с грязной душой чисто не проживёшь.
Если я усну и проснусь через сто лет и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу, — пьют и воруют.
Пояснение к цитате:
из статьи в еженедельнике "Собеседник"
Пояснение к цитате:
Из литературного портрета Максима Горького.
Четыре месяца, — четыре месяца! — вы бомбите нашу страну, и все боятся даже сказать слова осуждения. Будь ещё в мире Россия, настоящая Россия, единая и великая Россия, защищавшая слабых, вы не посмели бы. Но её нет, её нет, и вы торжествуете. Но вы забыли одно: жизнь умеет разворачиваться, и многое может случиться в будущем.
Чует сердце: скоро, скоро в России закончится время дураков — и начнется время других дураков.
В России могут обмануть, украсть, ограбить, но порою данное кем-то слово может цениться дороже любой официальной бумаги с сургучными печатями, а неосторожно сказанное — привести к кровопролитию.
Пояснение к цитате:
Читает письмо своему сыну.
В этой стpане ничего не поймешь: Гpозного пpощает и pастеpзывает Отpепьева; семьсот лет ведет неудачные войны и покоpяет наpодов больше, чем Римская Импеpия; не умеет делать каких-то «фузей» и воздвигает на болоте гоpод, пpекpаснейший в миpе.
Как учить детей честному труду, если вся их вселенная возникла в результате вспышки ослепительного воровства? И честному труду — на кого? На того, кто успел украсть до приказа быть честным?
В России о будущем думают всегда. Об урожае будущего года, об удобствах, которые будут через десять лет, об одежде, которую очень скоро сошьют. Если какой-либо народ и может из надежды извлекать энергию, то это именно русский народ...
Любят похороны в России,
поминают, когда мы мертвы,
забывая, пока живые.
Прежде, в недавнее еще время, мы говорили, что чиновники наши берут взятки, что у нас нет ни дорог, ни торговли, ни правильного суда... <...> А потом мы догадались, что болтать, все только болтать о наших язвах не стоит труда, что это ведет только к пошлости и доктринству; мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и черт знает о чем, когда дело идет о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит, когда все наши акционерные общества лопаются единственно оттого, что оказывается недостаток в честных людях, когда сама свобода, о которой хлопочет правительство, едва ли пойдет нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке.