Человеческие общества, главным образом, были созданы для обеспечения за каждым его собственности. Хорошо известно, что сама природа вложила в людей стремление к единению; но они заперли себя в городские стены, в основном для того, чтобы обезопасить свое состояние. Поэтому, если необходимо несколько урезать собственность взиманием налогов, то следует уяснить всем гражданам, что имеется в виду их собственная охрана и что они должны подчиняться этой необходимости.
Истинным основателем гражданского общества был тот, кто первый огородил свой участок земли и решился сказать: «это мое».
Моя мора — это моя собственность, а твоя мора — тоже моя собственность!
Хи-хи!
Ихтиандр изнемогал, усиливались режущие боли в боках. Томила жажда. Кругом — ни капли воды. «Хоть бы скорее пруд», — думал Ихтиандр. Его щеки и глаза ввалились, он тяжело дышал. Хотелось есть. Но чем здесь пообедать? Далеко на лугу паслось стадо баранов под охраной пастуха и собак. Через каменный забор свешивались ветки персиковых и апельсиновых деревьев, а на них зрелые плоды. Здесь не то что в океане. Здесь всё чужое, всё поделено, всё разгорожено, всё охраняется. Одни только вольные птицы ничьи, летают, кричат вдоль дороги. Но их не поймать. Да можно ли ещё ловить этих птиц? Быть может, и они кому-нибудь принадлежат. Здесь легко умереть от голода и жажды среди водоемов, садов и стад.
Воры уважают собственность. Просто они желают, чтобы она принадлежала им, дабы они могли еще больше уважать ее.
Человек, который так держится за то, что он именует своими правами на то, что он именует себе причитающимся, — он будет цепко держаться и за то, что он именует своими правами на ту, кого он именует своей женой. И пусть никакой окрестный сэр смайл не пожелает вола его, или жены его, или раба, или рабыни его, или осла его.
— Уход не всегда самый простой, ведь от себя самого не укроешься.
— Это всегда просто, если помнишь, что желание владеть человеком только ограничивает и что нельзя ничего удержать, даже самого себя.
Они приблизились к музыкантам.
— Вы не хотите владеть собственностью? – спросил Левалли.
— Я хочу владеть всем, а потому не владею ничем. Что почти то же самое.
Арнгейм не думал, что образование и религия суть естественное следствие собственности, а полагал, что собственность обязывает обладать ими.
Как могут они утверждать: собственность ведет к бездуховности? Разве я бездуховен?
Мое замужество и собственность зависят от воли дяди, но мои чувства принадлежат мне, и никто не может приказать, какими они должны быть.
А ещё...
Если ты думаешь, что я у тебя реально есть, то меня у тебя реально нет!