Однако и застенчивость может быть по-своему решительна.
Если я еврей — чего я буду стесняться! Я, правда, не еврей.
... Когда столько глаз смотрит на тебя, очень сложно к ним прикоснуться.
Я думаю, что был очень робким и обнаружил, что профессия актера – это способ выбраться из собственной застенчивости, почувствовать, что ты особенный.
Я очень явственно ощущаю, насколько стеснительны для меня… законы, налагаемые приличием, ибо они не дозволяют нам говорить о себе ни что-либо хорошее, ни что-либо дурное.
Если два умные человека, не слишком между собою знакомые, но, так сказать, взаимно друг друга уважающие, вот как мы теперь с вами-с, сойдутся вместе, то целых полчаса никак не могут найти темы для разговора, — коченеют друг перед другом, сидят и взаимно конфузятся. У всех есть темы для разговора, у дам, например... у светских, например, людей высшего тона, всегда есть разговорная тема, c'est de rigueur, а среднего рода люди, как мы, — все конфузливы и неразговорчивы... мыслящие то есть.
Я тебя люблю, — говорю я ему, но вместо этого выходит: — Привет.
Безо всяких церемоний и прелюдий она вдруг распахнула на нем сорочку, обнажая грудь и живот. Скрутив лист пергамента, Клэр приложила импровизированную трубку к коже.
— Мадам, позвольте!
— Тихо, я не слышу, — шикнула она, прикладывая трубку к разным местам и изредка простукивая грудь или надавливая на печень. — Вы опорожняли кишечник?
Клэр весьма фамильярно ощупала живот.
— Я отказываюсь отвечать! — Грей возмущенно завернулся в сорочку, а заодно и в простыню.
— Брианна говорила, что доктор Фентиман сделал трепанацию.
— Мне тоже так сказали. Я-то самое интересное пропустил, потому как был без сознания.
— И я получается, тоже... Можно взгляну? — с непривычной деликатностью попросила Клэр. — Мне очень интересно. Я никогда не видела, как делают трепанацию.
Грэй покорно зажмурился.
— У меня нет секретов от вас, мадам, — за исключением состояния моего кишечника.
Себя надо принимать именно таким, какой вы есть. Этого нельзя стесняться.
Нельзя говорить: «нет-нет-нет, я лучше, чем это, ой, я не хочу, чтобы люди это видели, потому что ну я же лучше, чем это, а я знаю, что это убого или что я вот здесь вот медленно что-то думаю, или что я вот здесь вот не очень хорошо выгляжу». Нечего это прятать. Потому что то, как ты выглядишь сейчас — это ты. Хочешь быть лучше — выгляди лучше. То, как ты думаешь сейчас, это ты. Это нельзя прятать.
А если ты знаешь, что то, как ты сейчас думаешь, мысли твои — грязны, и поступки твои — грязны, нечего их прятать. Будь лучше. Делай лучше.
Потому что спрятать всё равно ничего не выйдет. Потому что это всё всё равно чувствуется.
Моя немая робость перед девушками была самой громкой тишиной на земле. Я думал, что это слышат все.