Если существует знающее всё существо (Бог), то невозможно иметь свободную волю, так как это существо будет знать, что вы хотите предпринять, а значит вы не можете принять решение, потому что оно уже сделано до вас.
Пер. с англ. Р. Облонской
Отчего многие умники так любят лишать себя свободы, добровольно подчиняясь силе, которую почитают за высшую?
– Свобода воли? – хмыкнул Ариэль. – Да бросьте. Это такая же тупая церковная догма, как то, что Солнце – центр вселенной. Свободы воли нет ни у кого, наука это тихо и незаметно доказала.
– Каким образом?
– Да вот таким. Вы что думаете, у настоящего человека – у меня, или там у Митеньки – есть личность, которая принимает решения? Это в прошлом веке так считали. В действительности человеческие решения вырабатываются в таких темных углах мозга, куда никакая наука не может заглянуть, и принимаются они механически и бессознательно, как в промышленном роботе, который мерит расстояния и сверлит дырки. А то, что называется «человеческой личностью», просто ставит на этих решениях свою печать со словом «утверждаю». Причем ставит на всех без исключения.
И только на Земле говорят о «свободе воли».
— Современный мир дарит тебе самую удивительную свободу – свободу выбора. Его единственный недостаток в том, что это мир поп-культуры.
— Эта свобода – свобода секты, и даётся она при жёстком условии: «Поклоняйся мне». Современная поп-культура составила свои собственные заповеди: укради, убий, прелюбодействуй… Мало что может дать тебе истинную свободу. С деньгами приходит свобода выбора. В затворничестве – свобода от нечестивых соблазнов. Разум… разум дарует тебе свободу моральных терзаний. Как видишь, созданный нами мир слишком несовершенен, если у этих свобод такая цена.
Если действительно существует всеобъемлющая физическая теория, которая управляет всем сущим, то следует полагать, что она детерминирует и наши действия. Однако она делает это так, что ее следствия невозможно предвычислить для такого сложного организма, как человеческое существо, и, кроме того, она включает определенный элемент случайности, соответствующий квантово механическим эффектам. Это позволяет говорить, что наши декларации о свободной воле человека проистекают из невозможности предсказать, что он будет делать. Однако, если человек улетит на космическом корабле и возвратится раньше, чем отправился, мы сможем предсказать, что он или она сделает, поскольку это будет частью зафиксированной истории. Таким образом, в подобной ситуации путешественник во времени не обладал бы свободой воли ни в каком смысле.
Посыл у меня один – чтобы люди были независимыми. А уж куда люди направят свои независимые мозги – это их дело.
Интервью Г. Самойлова. Комсомольская правда, 2013 г.
– Я хочу, чтобы вы были моей женой. И вы это знаете. Лучше скажите, когда мы поженимся?
– Ну что вы говорите? – воскликнула она. – В жизни ничего подобного не слыхала. Этому не бывать.
– Почему? – спросил он.
– Потому что… потому, что я старше вас. Это всем показалось бы странным. И я так недавно овдовела.
– Ах, недавно или давно – какое это имеет значение! – раздраженно отозвался Фрэнк. – Единственное, что мне в вас не нравится, это ваше вечное: «Что скажут люди». «Люди» не строят вашу жизнь. А уж мою и подавно. Прежде всего думайте о себе. Вы сами должны устраивать свою жизнь. Неужели вы допустите, чтоб между вами и вашим желанием становилось то, что подумают другие?
– Но у меня нет такого желания, – с улыбкой перебила его Лилиан.
— Как вы понимаете свободу, Холмс.
— Свобода — когда снимаешь ярмо неволи, чтобы надеть оковы необходимости, Ватсон.
— Он дал этим дурням [людям] величайший дар во Вселенной! Тебе не кажется, что он дал его и нам?
— Что именно?
— Свободу воли, брат мой! Свободу воли!
И именно в тот момент, когда начинаешь думать, что в них больше зла, чем даже в Преисподней, в них вдруг обнаруживается больше благодати, чем могут представить себе ангелы в Раю. Причем нередко в одной и той же особи. Тут, конечно, сказывалась абсолютная свобода человеческой воли. В этом вся проблема.
А ещё...
У людей есть много противоречащих друг другу желаний — и некоторые желания являются патологическими (нежелательными) даже для тех, у кого они возникают. Большинство людей управляют множеством взаимоисключающих желаний и стремлений. Вы хотите закончить работу, но также склоняетесь к тому, чтобы перестать работать, так чтобы вы могли поиграть с вашими детьми. Вы стремитесь бросить курить, но вы также страстно желаете следующей сигареты. Вы боретесь за то, чтобы сэкономить деньги, но вас также прельщает идея купить новый компьютер. Где свобода в том, когда одно из этих противоположных друг другу желаний необъяснимо одерживает верх над соперничающим?