Когда подозреваешь – унижаешь прежде всего себя.
Прежде чем почувствовать себя униженным, убедись, что тебя унизили.
Не унижайся никогда до лести даже перед высшими, а тем более перед человеком, мнением которого ты, в сущности, пренебрегаешь.
Почему женщины терпят боль ради мужчин: кланяются им, превращают себя в кукл для их удовольствия? Зачем мы затягиваем себя в корсеты и ходим на каблуках, становимся рабынями в браке, теряя последнее самоуважение?... И какова награда за это? Пощечины, нас тыкают лицом в подушку. А как болит промежность после того, как вы вскарабкиваетесь на нас, придавливая нас своими жирными телесами! Вы тащите нас в подворотни, дружок, и нагибаете нас за два шиллинга, или же избиваете до полусмерти, пока кровь не польется из носа, изо рта или между ног!... Никогда я не преклонюсь перед мужчиной. Теперь они будут преклонятся предо мной.
Роли меняются. Одна не существует без другой. Никто не сможет унизить, пока не будет унижен сам.
Ты так и родился жирным, гнусным подонком, рядовой Куча? Или ты специально тренировался, чтобы таким стать?
— Чего вы от нас ждёте?! Мы люди! Я знаю, что остальной мир может так и не думает, но когда нас задирают, бросают в нас всякий хлам и выкидывают в мусорный бак, а затем говорят, что мы «лузеры с глупыми мечтами» — это, блин, больно. И мы должны поставить другую щёку и быть выше всего этого, говоря себе, что эти мечты, и то, как сильно мы трудимся, делают нас лучше, чем они? Но чертовски трудно осознавать то, что они всегда выигрывают.
— Я понимаю, как тебя это расстраивает...
— Нет! Не понимаете! И не надо говорить чепуху, типа «всё будет лучше», потому что я хочу, чтобы было лучше прямо сейчас! Я хочу сделать им больно так, как они сделали нам. Даже хуже... Я хочу, чтобы они чувствовали мою боль, потому что, честно говоря, это всё, что у меня есть!
Трудно, практически невозможно, унизить красивую женщину; она останется красивой, унизивший же её останется в дураках.
1900 год.
А ещё...
Ты был взвешен, ты был измерен и был признан никуда не годным.