Дело не во времени, кто-то за двадцать лет делает больше, чем другой за восемьдесят.
С какого-то возраста появился вопрос: «Зачем?» Вот раньше тебе звонил приятель, например, говорил: «Слушай, я познакомился с двумя девушками, у них отдельная квартира в Отрадном, я выпить купил. Поехали!» И ты сразу ехал. Если бы тебя спросили: «А зачем?», ты бы сказал: «Ну как, зачем? Ты че, дурак? Две девушки, отдельная квартира! Посидим, выпьем, ну...» А сейчас... тебе говорят — «поехали», а ты думаешь: «Две какие-то девушки... левые. Квартира у них в ОТ-РАД-НОМ! Это ж ехать туда, пить с ними... потом что... то ли оставаться, то ли домой... завтра на работу. Зачем?!»
Не в возрасте дело, а в культуре общения и уровне интеллектуального развития.
Доброта и ум — свойства старости. В двадцать лет женщине куда интересней быть бессердечной и легкомысленной.
Хуже одиночества в тридцать может быть только одиночество в двадцать.
(Хуже, чем быть незамужней в тридцать, может быть только быть незамужней в двадцать.)
— Мне надо рано встать, завтра я буду играть девятнадцатилетнего.
— Когда ты сказал «рано», ты имел в виду в 86-м?
Говорят, труднее всего прожить первые семьдесят лет. А дальше дело пойдет на лад.
В детстве время тянется, а потом — бац! — и тебе уже пятьдесят и ржавая коробочка единственное воспоминание.
Давайте сыграем в игру. Я буду называть числа, а вы остановите меня на том числе, насколько по-вашему я выгляжу. Готовы? 34...35...36...36!?...36!? Ладно, тупая игра, я не хочу играть.
Мне не 22. Мне 25 лет и... 13 месяцев.
Тебе — 18, ты не можешь знать, чего хочешь. Ты узнаешь, когда тебе будет 45, но тогда ты уже будешь слишком старой, чтобы получить!