Жажда власти над душой человека бывает не менее сильной, чем стремление к физическому обладанию.
— Тихо, киска, это вода. Тебе нужно.
— От тебя мне ничего не нужно.
— Ладно, умри от жажды — проучи меня.
Бесчувственный ко всему, жаждущий лишь утешений порока, Дориан Грей, человек с оскверненным воображением и бунтующей душой, спешил вперед...
Жажда всегда сильнее мудрости, жажда большего.
Глубины сердца ведомы мне, и знаю: избавив вора от нищеты, я не избавлю его от желания воровать, и осуждаю беспокойство, толкающее вора на преступление. Он заблуждается, думая, что зарится на чужое золото. Золото светится, как звезда. Любовь, пусть даже не ведающая, что она — любовь, нуждается только в свете, но не в силах человеческих присвоить себе свет. Мерцание завораживает вора, и он совершает кражу за кражей, подобно безумцу, что ведро за ведром вычерпывает черную воду родника, чтобы схватить луну. Вор крадет и в мимолетное пламя оргий швыряет прах уворованного. И снова стоит в темноте за углом, бледный, словно перед свиданием, неподвижный из страха спугнуть, надеясь, что именно здесь он отыщет однажды то, что утолит его жажду.
Те дни кровавые меня сломили
И страсть мою, и юность погубили.
Тогда вы многих увели с собой в могилу
И плачу я теперь о всех о вас,
Что вы мертвы и нет пути назад.
Себе вы взяли то, что не по силам
И оттого теперь стенаем мы.
Гнилые ветви на верхушке были,
С высокой кроны вниз
Упали вы.
Те дни кровавые меня сломили
И страстью мою, и юность погубили.
Слепая жажда мелочной души,
Спешившей вверх -
Себя на смерть расшибла.
И гром гремит над троном...
Пояснение к цитате:
Стихи Томаса Уайетта в заключении под конец правления Анны Болейн
Огромны залы Хелы в Хельхейме; высоки её стены, высоки её ворота. Её пища — Голод, её нож — Жажда; на её пороге падает каждый; её кровать — Одр болезни; а полог её кровати — Пламя погребального костра. Говорят, что узнать её легко — половина тела черна, половина тела цвета гниющей плоти, а лицо её... угрожающе и угрюмо.
... нужна жажда жизни. Даже вожделение к жизни. Страсть. А какая может быть страсть к тому, что тебе давно опротивело.