Уральские пельмени

— Мальчик должен рассказать мне стих и я должен подарить ему подарок.
— То есть вы хотите сказать, что мальчик должен рассказать стих прежде, чем мы увидим подарок?

— Но я таки не хочу быть скрипачом!
— Изя, послушай сюда истину. В нашей семье есть традиция: твой прадедушка был скрипач, твой дедушка был скрипач, твой папа скрипач и ты тоже будешь скрипач — это никак нельзя изменить. Мы все пытались.

— Не могли бы вы мне одолжить пять тысяч рублей денег?
— Ну, вообще могла бы... Но, у меня с собой, кажется, только четыре...
— У, четыре... Четное число, плохая примета... Но я не суеверный! Тем более завтра, на нашем следующем свидании вы можете донести недостающую сумму. <...>
— Знаете что! Никакого завтра не будет! И никакую тысячу я вам не привезу!
— У меня такое чувство, как будто меня только что обокрали.

— Скажите, женщина Сима: а почему ваш мальчик не играет в доме?
— В доме Ёсику душно...
— А вне дома Ёсика слышно! Может я осторожно одену на Ёсика коробку от холодильника и пусть за ради бога мучает скрипку в тенёчке?
— А вы что, купили холодильник? С каких это пор вы стали готовить больше, чем съедаете? А какого композитора ваша Саочка пытается перевернуть на этой флейте?
— Я Вас умоляю, не морщине мои рукава. Это музыка, я вам советую! Сима, я вас умоляю. Ваш Ёсик ещё будет на коленях ползать вокруг моей Сарочки, чтобы она ему подыграла.
— Так! Я вспомнил! В нашем доме есть-таки немцы! И я не стану молчать и позову их сюда.

Алло. Да, продаю помазок, да. 78 года, но выглядит идеально... выглядит идеально. Женщина по воскресеньям брилась и все.

Циля, ты не закрыла дверь и к нам пришла беда!

И времени у нее все меньше и меньше... Дай бог, год. И не дай бог, два.

— А вы как с Диминым отцом познакомились?
— С отцом-то? Так нас Димка познакомил!

Я немножко счастья в чужие дома. Я Дед Мороз.

Ребёнок родившийся у еврейки, уже автоматически ей должен...
— Ну господи, нет больше сил это терпеть. Сима, что ваш Ёсик пытается так натужно выдавить из этой скрипки?
— Семён Лазарович, если вы не умерите пыл вашего сарказма, то вы пересушите мне всё бельё. Ёсик играет «Осень» Вивальди.
— Ну конечно, «Осень»... А я думаю, почему у меня вянут уши. Вот...
— С утра у меня было плохое предчуствие, и вот оно сбылось. Семэн, что у вас такое случилось, что вы включили эту сирену?
— А вы. что не видите? Это второй раз умирает Вивальди в руках этого юного дарования.

— Может, партейку в шахматы?
— Ну естественно, а то зачем я бы шёл против этой какофонии. Кстати, Семэн, что вы сегодня фантазируете себе, кто сегодня выиграет, вы или сильнейший?
— Вы знаете Лёня, сдаётся мне что впервые в истории шахмат, под эти звуки, мы проиграем оба.
— Семён, если вы, так будете плохо говорить о моём ребёнке, он сыграет на ваших похоронах.
— Сима, да я за ради бога поприсутствую, если это будет забесплатно. Только умоляю, положите меня в последний ряд... Лёня, вы случайно не знаете, есть ли в нашем доме немцы?
— Откуда бы такая радость? Конечно, нет.
— Тогда кому мстит этот мальчик?! Ёсик, давай я дам тебе сто рублей, чтоб хотя бы оплатить твой получасовой отдых.
— Ёсик. Никого не слушай, играй. Поднимем до трёхсот...

— Вы его слушаете?
— Конечно же, нет. Я давно уши закрыл шахматами.
— Так, послушайте оба сюда. Моисея тоже никто не слушал, и посмотрите, что в результате получилось?
— А — я-яй, женщина. Что вы там себе планируете? Чтобы мы терпели это сорок лет? И да, Симочка, вас устраивает, что получилось? Боже, люди! Зовите сюда скорей мистера Гиннеса. Пусть бежит со своей книгой, ему есть что записать. У нас тут первая в мире довольная еврейка!

— Здравствуйте, пожалуйста, а вот и полиция. Предъявлять ничего не нужно, я сам сейчас вам всё предъявлю. Шо тут у вас происходит? Люди из соседних кварталов жалуются на ужасные звуки.
— О! Ёсенька, в городе о тебе уже заговорили. Играй громче.
— А вы не видите? Тут происходит звуковой геноцид, нашего и без того многострадального народа. И какое, я извиняюсь, случилось цунами, что столь занятого господина принесло к нам прямиком из внутренних органов?
— Всё дело в том, что вчера какие-то шлимазлы, украли-таки пианино из соседнего дома. Вот у такого же юного маэстро.
— Да вы шо? Ах, Лёня, в этой жизни везёт только соседям! Это точно! Скажите, господин капитан. а могу я вас попросить, за вот эту теперь вашу бумажку?
— Конечно, можете, смотря в чём суть вопроса? Всенепременно передам. Если не сойду с ума раньше...
— Вот не могли бы вы, если внезапно найдёте этих благодетелей, предложить им, что в нашем дворе, есть неплохой вариант по скрипочке?