Джон Стейнбек. Зима тревоги нашей

Я перешел к Аллену. Мне не удалось вспомнить его лито в детстве — радостное и восхищенное, убедившее меня в совершенстве человеческой природы. Он появился таким, каким стал, — угрюмым, чванливым, обидчивым, отчужденным и замкнувшимся в боли и растерянности своего взросления, поре жестокой и мучительной, когда ты набрасываешься на любого близкого человека, в том числе и на самого себя, словно пес, угодивший в капкан. Даже перед моим мысленным взором он не смог выбраться из своего плачевного состояния, и я отложил его в сторону, сказав только: я знаю. Я помню, каково это, и ничем не могу тебе помочь. Никто не может. Я могу лишь тебе сказать, что это закончится. Но ты не поверишь. Иди с миром, иди с моей любовью, хотя сейчас мы друг друга на дух не переносим.

Я перенял от нее умение черпать радость в учении без всякой явной выгоды.

Банкротство — это состояние души. Будто попадаешь в песчаную ловушку вроде тех, что роют муравьиные львы. И вечно соскальзываешь. Выскочить оттуда чертовки трудно. Тебе нужно прыгать, Ит! Как только выберешься, поймешь, что успех — тоже состояние души.
— И тоже ловушка?
— Если и да, то гораздо более приятная.

— Ты говоришь ужасные вещи даже детям!
— А они — мне. Вчера вечером Эллен спросила: «Папочка, когда мы разбогатеем?». Тем не менее я не ответил так, как следовало бы: «Мы разбогатеем скоро, но ты не справишься с богатством, так же как не справилась с бедностью». И это правда. В бедности она завистлива. В богатстве станет спесива. Деньги болезнь не излечат, изменятся лишь симптомы.

Я обратился к Старому Шкиперу:

— Задать ли мне этот курс, сэр? Хорош ли он? Добьюсь ли я цели?

Впервые он отказался мною командовать:

— Разбирайся сам. Что хорошо одному, для другого не годится. Потом узнаешь.

Никому не нужны советы, все ищут лишь одобрения.

Что, если мой скромный, изрядно затянувшийся труд на ниве торговли проистекал не от добродетели, а от духовной лени? Для успеха необходим кураж.