Общество — цивилизованная орда, состоящая из двух могущественных племен: недоедающих и скучающих.
0001403. Связи поднять можно, но на дороге они не валяются.
– Это просто возмутительно! Какие ценности у нынешнего поколения? Что за обычай ни о чем не думать, ублажать жуков, чтоб они потом раздаточной кассой служили? – жужжала оса.
– Действуя только телом, только телом! Не имея ни грамма мозгов! – подхватывала муха. – Да ладно если б еще тело красивое было, так ведь им до бабочек далеко! Они себя хоть в воде видели? А жуки то на что смотрят? Это же кожа да кости!
– А вам они нравятся, господин Крыс? – сладким голоском спросила младшая мышка.
– Нет, по мне они слишком худосочны, – ответил супер-мужчина, улыбнувшись во все свои пожелтевшие зубы.
– Вот именно! Быть такими худыми – это же убивает организм, поэтому они и не живут дольше одного месяца. Но самое страшное, что сейчас все молодые осы от работы отлынивают, думать отказываются и пытаются походить на этих… шлюшек, простите меня, пожалуйста.
– Вот – вот. А на счет думать, так у них мозги худеют первыми. Для них вообще прогресс, что теперь они хоть жуков обхаживать стали, а то раньше-то муравьев доставали – зерно клянчили.
Не так ли, господин писатель?
– Эммм… – только собирался сказать муравей.
– Вот-вот. Я о чем и говорю. И куда катится наше общество? Молодежь, подражая этим, загоняет себя в те же клетки! Вы представляете, какая это несвобода, жить так, как живут стрекозы? – назойливо шумела муха – А какие у них приземленные мечты! Что это за мечта такая – развалиться на яхте в купальнике от Pautino Cavalli и с килограммом косметики на хоботке? Хотя, по-моему, с их интеллектом они вообще мечтать не способны, – грустно подытожила муха, поправляя макияж.
– А ведь они еще становятся знаменитыми, – добавила оса.
– Может, потому что о них слишком много говорят, – рискнул таракан.
– Конечно! Ведь это же все пиар-ходы, чем больше скандалов, тем больше известность. Какая это несвобода, быть такими зависимыми от желтой прессы!
– А если их просветить пытаешься, они же хамят! Вот недавно за коктейлем, одна стрекоза меня совсем вывела из себя. Я решила ее просветить о том, как ее по-настоящему видит общество. Так как она мне ответила!
В дальнем углу что-то зашелестело. Часто моргая подслеповатыми глазами, к столу подползла старая мышь.
– А зачем говорить стрекозе, что она стрекоза? Каждый все равно знает, кто он. Как спрятаться от себя?
– А если не знает? – злобно продолжала муха.
– То это достойно жалости. Забыть, кто ты – тяжкое наказание.
Пояснение к цитате:
рассказ «Муравей» из сборника «О Кузнечиках»
Творог и итальянское оливковое масло (не вполне оливковое и не очень итальянское – итальянской на сто процентов была только мафия, подогнавшая из Туниса левый танкер с канолой проделали такой мучительный и не всегда гигиеничный путь к моей тарелке, что я не знал, как буду их есть дальше. А чай… Нет, лучше бы я не видел, кто и как сгребает его в кучи.
В общем, выглядело это так, словно мир перестал меня стесняться – и показал мне свой срам. Даже не срам, а все свои бесчисленные срамы: разложил перед моим лицом тот самый многочлен, который так ужасал, помнится, заинтересовавшихся математикой красных кавалеристов. Но с ними это происходило в анекдоте, а со мной – в реальности. Мало того, многочлен бил меня своими отростками со всех сторон, стоило мне лишь чуть-чуть потерять бдительность.
Процветание нашей страны, развитие ее общества, экономики полностью зависит от подрастающего поколения. И наше будущее — эти чудные дети, ради которых ничего не жалко. (бурные аплодисменты) Ну, абсолютно ничего не жалко.
— ... Бороться.
— Боролись. Уступили. Теперь это закон!
— Чей закон? Я думал у нас демократия? А демократия основана на общественном решении народа.