Макс Фриш

Я стою со стаканом, наполненным джином, которого я не люблю, и пью; я стою, чтобы не слушать звука шагов в квартире — моих собственных шагов. Все это ничуть не трагично, просто как-то тягостно, ведь сам себе не скажешь спокойной ночи...

Дни тоски долги, часы еще дольше..

Сон – это самая далекая страна, какая существует на свете.

Я не признаю самоубийства. Оно ведь не меняет того факта, что ты жил на земле, а в ту минуту я желал лишь одного — никогда не существовать!

Быть вечным — значит прожить свою жизнь.

Мы живем, словно движемся по конвейеру, и нет никакой надежды, что сумеем себя догнать и исправить хотя бы одно мгновение нашей жизни. Мы и есть то «прежде», даже если и отвергаем его, — не в меньшей степени, чем «сегодня».
Время нас не преображает.
Оно только раскрывает нас.

Убить человека или хотя бы его душу можно разными способами, и этого не обнаружит ни одна полиция в мире. Бывает достаточно одного слова, откровенности в должный момент. А не то даже улыбки. Покажите мне человека, которого нельзя уничтожить улыбкой или молчанием.

Каждый раньше или позже выдумывает себе какую-нибудь историю, которую он принимает за свою жизнь, или целый ряд историй.

Мы говорили о звездах, как обычно говорят ночью, пока не станет ясно, что ни один из собеседников не понимает в звездах.

... техника — это уловка, хитрость, с помощью которой хотят так перестроить мир, чтобы там не было места чувству. Мания технократов — свести всё в мироздании к полезной действительности, как бы заставить мир служить себе, потому что они не в силах противостоять ему как партнёры, бессильны его охватить. Техника — это хитрая попытка преодолеть сопротивление мира, сделать его путём преодоления темпа жизни более плоским, стереотипным, чтобы убить жизнь духа...

Люди дружат потому, что это не лишено приятности, а для всего прочего имеются психиатры, нечто вроде механиков, обслуживающих гаражи внутренней жизни и чувств, на случай, если обнаружишь поломку, пробоину, которую сам залатать не можешь. Друзей не положено отягощать печальными историями, грустным выражением лица. Да и не стоит. Все равно за душой у них не найдется ничего, кроме стандартного, ни к чему не обязывающего оптимизма.