Если бы я захотела покончить с собой, я бы хотела упасть. Просто закрыть глаза и представить, что я лечу.
А если серьезно, Вильям, то думаю, если бороться за что-то на пределе возможностей, то Бог не выдержит, хлопнет себя по лбу и воскликнет: «На! На! Получай! Только отстань! Мне придется лезть в базу данных, искать твой профайл среди других семи миллиардов землян, переписывать твою судьбу, придется убить на это целый день и кучу космической энергии, но раз уж ты, как танк, прешь к своей цели, наплевав на Мой замысел, то пожалуйста!..» Понимаешь? Я считаю, что все дело в борьбе. В ней весь смысл и только в ней.
У тебя есть я. Ты так мне важна, что я провела всю субботу, пытаясь придумать что-то ***нно глупое.
— У меня есть новости.
— Никаких новостей. Нет. Сегодня мы скорбим о потере этой прекрасной женщины. Не нужно новостей, потому что новости означают информацию, информация значит действия, действия значат новые потери. Я не хочу никаких новостей.
Моя мама умерла в сорок. Но она умерла задолго до этого. Она только делала вид, что живет. Она всю дорогу торчала под коксом. Каждый день была копом или дилером, которым она была должна. Она постоянно спрашивала, слышу ли я звуки. И она вздрагивала, если я дотрагивалась до неё. Даже для того, чтобы обнять.
Сейчас я люблю только своего сына. И я сделаю всё возможное, чтобы он жил в лучшем мире, даже если придется уничтожить старый.
Ненавижу эту страну. То, во что она превратилась.