Пойми, писатель, ты хороший парень,
Но с плохой компанией связался, не нарочно твари
Бросили тебя едва запахло гарью.
— Доктор Брукс, это больно?
— Конечно, не щекотка, но с налогами не сравнить!
— Ты психолог, ты лучше меня это должен понимать.
— Распространённое заблуждение... Психолог по работе не всегда психолог в жизни. Есть у меня один друг — писатель, областного масштаба. В год по роману пишет и всё о любви, о женской судьбе. И так он их тонко понимает, так верно. А в жизни — одна жена сбежала с музыкантом, другая — изменяла направо и налево, а третья, вообще, — квартиру отобрала и в одних штанах на улицу выпустила. Вот такой вот знаток женских душ.
— Так вот, великие писатели тоже всегда брюзжат. Это их нормальное состояние, потому что они — это больная совесть общества, о которой само общество, может быть, даже и не подозревает. А поскольку символом общества являешься в данном случае ты, тебе в первую очередь и накидают банок… — Изя хихикнул. — Воображаю, как они расправятся с твоим Румером!
Гейгер пожал плечом.
— Конечно, если у Румера есть недостатки, настоящий писатель обязан их изобразить. На то он и писатель, чтобы врачевать язвы.
— Сроду писатели не врачевали никаких язв, — возразил Изя. — Больная совесть просто болит, и все…
Каждый писатель, до известной степени, изображает в своих сочинениях самого себя, часто даже вопреки своей воле.
Сказал один больной про остальных таких же. Тогда кто здоров?
Тот, кто не писатель.
Потому-что писатель как психолог, в отличие от психолога-профессионала, сидит в шкуре того, кого анализирует. Потому и больной.
В шкурах) Раздвоение личности как минимум.
Личность одна, но граней в ней хватает)
Не больной. Но болен. Своей идеей.
Сапожник без сапог, получается?
а кто здоровый?