Страшась смерти и возможности личного небытия, мы приписываем постоянство тому, что непостоянно, и цепляемся за него, воображая, будто существует нечто неизменное, противостоящее потоку нашего обусловленного опыта. Вместо того, чтобы видеть причины и условия такими, какими они являются, мы гипостазируем их очевидные следствия, зачастую считая эти гипостазированные сущности более реальными, чем те, что встречаются нам в действительном опыте. Точно таким же образом понятие «я» — это гипостазированная сущность наших сокровеннейших желаний и страхов. Преодолеть это заблуждение, осознав, что всё возникающее зависит от постоянно изменяющихся причин и условий — значит увидеть вещи такими, каковы они в действительности.
Почти любое сопротивление можно сломить; это вопрос времени и условий.
Дисциплина и условие ее — субординация — только приятно, как всякие обзаконенные отношения, когда она основана, кроме взаимного сознания в необходимости ее, на признанном со стороны низшего превосходства в опытности, военном достоинстве или даже просто моральном совершенстве; но зато, как скоро дисциплина основана, как у нас часто случается, на случайности или денежном принципе, — она всегда переходит, с одной стороны, в важничество, с другой — в скрытую зависть и досаду и вместо полезного влияния соединения масс в одно целое производит совершенно противуположное действие.
Севастополь в августе 1855 года
... демократия не есть нечто данное для всех времен и условий, ибо бывают моменты, когда нет возможности и смысла проводить её.
XIII конференция РКП (б)
*good*