— Я поплыву, хоть и шансов мало...
— Ты же не умеешь плавать!
— Я же говорю, шансов мало...
— Пингвинам можно, а мне что, нельзя да?
— Пингвины, они же психи!
— А мне что делать, шкипер?
— А ты будь белым и пушистым, прапор.
— Мы все здесь!
— Да, мы здесь. Вот осталось только понять: здесь — это где?
— Эй, копытное, шпрехен зи инглиш?
— Ну… шпрехен.
— Что это за континент?
— Манхэттен.
— Фугас мне в глаз, мы всё ещё в Нью-Йорке!
У меня от них пупырчатые мурашки!
— На волю? А туда что, реально можно попасть? Козырно...
А где этот чокнутый лев? И наш монохромный соратник?
Говорят, в Линкольн-центре лекция об анархии в обществе... Верно, давай лектора какашками закидаем!
— Изо дня в день я повторяю всю эту тягомотину: постоял тут, подошёл туда, пожевал травы и опять сначала!
— А знаешь, в чём дело?
— Пойду-ка я на ЮрФак!
— Люди у нас, даунов, конечно, есть. Вот они! Нравится? Только они неразговорчивые.
— А-а живых людей у в-вас нет?
— Живых? М-м… Нет!
— Ну, если бы здесь было много живых людей, тогда эти места не назывались бы дикими!
— Э-э, стой, стой, притормози, мохнатый, э-э… пенёк! Это что же значит «дикие»: в лачуге живи, листком… подтирайся?!
— А зачем подтираться?!
— Ой вэй…