Я никогда не сочувствовал людям с анорексией. Богатая ***а не хочет есть. Вот беда-то.
Я срываюсь, зову на помощь, но помощи я не хочу.
Я моюсь много раз на дню. Я не люблю ощущение липкости, возникающее на коже в течение дня. Мне кажется, что жир просочится внутрь тела, и я потолстею.
Я превратилась в бестелесное существо, пора было остановиться… Да, но если я остановлюсь, я снова растолстею.
И страх снова растолстеть был сильнее страха умереть от истощения.
Я испытываю непреодолимое желание оказаться в центре внимания, выставить напоказ свою болезнь, как флаг. Это своего рода освобождение.
Я была козлом отпущения. СМИ хотели переложить ответственность на чьи-то плечи, и была выбрана я. Они считали, что могут писать всё, что их душе угодно, что «худая» значит «анорексичка». Это смехотворно.
Я хочу домой, в моё царство еды и отказа от еды. Там я могу спокойно тиранствовать, а это приносит мне облегчение. Там я могу забыть об отчаянии, почить на своих фальшивых лаврах, распространять вокруг себя тревогу и отказываться нести за это ответственность.
Пояснение к цитате:
Родители забирают девочку из школы, чтобы отвезти в больницу.
Испытав настоящую булимию, невозможно вернуться к анорексии.
Съесть что-нибудь? Да, но я ведь анорексик. Все, что я делаю каждый день — блюю.
Между булимиками и анорексиками вражда. Булимики думают, что им уделяют не достаточно внимания.
— Из материалов дела: Алёна о своей бабушке: например, я кладу себе еду, бабушка подходит и говорит: «Как много ты себе положила!» После этого я перестаю хотеть есть. Она постоянно меня критикует. То я толстая — хватит есть, то слишком худая — иди поешь. Что же говорить о педагогах и преподавателях, если в семье бабушка так относится. А я подчеркну: бабушка, на секунду, детский психолог.
— Ну да, детский психолог, значит знает, как профессионально сломать мозги ребёнку.
12.12.2019