— Это все?
— Сатана! И трусы заставишь снять?!
— Садись на место! На первый раз прощается, сам таким был.
В счастье и трус становится отважным, но только тот герой, кто даже в поражении носит свою голову гордо.
Храбрость — это не колодец, откуда можно зачерпнуть при необходимости. Храбрость непостоянна. Каждый человек и храбрец, и трус одновременно. Смирись с этим, Коул.
Я настолько испорченная, что прочитала повторяющееся слово с ударением на последний слог.