Теперь у нас все государство такое — свобода грабить и свобода быть ограбленным. Свобода для тех, у кого есть награбленные деньги, и свобода подохнуть для тех, у кого их нет.
Я отношусь к деньгам настороженно, с презрением, даже с чувством брезгливости. Но тем не менее понимаю, что их присутствие упрощает многие вещи. Это, знаете, как нелюбимая тёща, которая работает в прокуратуре.