Одиночество превратили в постыдную болезнь. Но вполне нормально стало запихивать в пустое пространство кого угодно, лишь бы было. Превратив сосуды для душ в корзины для грязного белья.
В отношении к женщинам все обломовцы ведут себя одинаково постыдным образом. Они вовсе не умеют любить и не знают, чего искать в любви, точно так же, как и вообще в жизни. Они не прочь пококетничать с женщиной, пока видят в ней куклу, двигающуюся на пружинках; не прочь они и поработить себе женскую душу… как же! этим бывает очень довольна их барственная натура! Но только чуть дело дойдет до чего-нибудь серьезного, чуть они начнут подозревать, что пред ним действительно не игрушка, а женщина, которая может и от них потребовать уважения к своим правам, – они немедленно обращаются в постыднейшее бегство.
Жизнь без раскаяния есть лишь мучительная агония.
Угрызения совести – не для стариков. Запоздалое – по возрасту – раскаяние не способно очистить или возвысить душу, оно унизительно и постыдно, как старческое недержание мочи.
Но их никогда невозможно забыть!
Чтобы не повторять... В этом и смысл.
Повторить то не повторишь, но забыть — стыд не позволяет
Позволит. Если искренне раскаешься. Попросишь прощение и получишь его. Если искупишь вину.
Раскаяние... оно требует жертв, здесь я с Монтенем согласна. Ни жертв боюсь, себя боюсь. Сама себе я не прощаю ничего, т. к. я прокурор сама себе и обвинитель, а для гармонии хотелось бы, хоть иногда, быть самой себе адвокатом.
Раскаяние потребует жертв, но дарует намного большее душе — вернет покой.
а зачем забывать? это часть жизни. и никто не пройдёт по ней, не запачкав обуви. это нормально. важно то, к чему ты пришёл на сегодняшний день, как ты перерос себя прошлого. в этом и смысл. обнулившись, очистив свою память от всего негатива, человек не осознает, на что он способен, насколько сильным он может быть.