Ты чувствуешь себя нехорошо,
точнее говоря, — совсем лажово,
ещё точнее — так, что даже слова
такого нет. Надвинув капюшон,
закрой глаза. Вчерашний день прошёл.
В мозгу туман. Нутро бунтует. Снова
не вспомнить ничего. Цветёт лилово
под левым глазом бланш. Чего ещё
тебе расскажут про минувший праздник,
что удался на славу, не иначе?
Ты ждёшь с тоской и думаешь: «Ну вот,
опять из жЫзни выпал литр последний,
я что-то как-то разошёлся нынче».
И вздрагиваешь: скоро Новый год.
Бриллианты весенних цветов
Солнце огненным оком лелеет,
С изумрудных, воскресших лугов
Ароматом и свежестью веет.
Томно шепчет Весна: «Отдохни!
Здесь, на лоне безгрешном и юном
Позабудь про минувшие дни
И прислушайся к радостным струнам!»
2 февраля 1906 Москва
Жизнь полна таких отношений, когда один теснит и давит другого, если тот не бунтует.
Будь эта девушка даже ангелом смерти, она все равно казалась бы мне прекрасной. Меня восхищали ее огромные зеленые глаза. Странно, что сейчас они казались какими-то другими, чем раньше. Лена обладала самыми длинными ресницами, которые я когда-либо видел. Бледная кожа казалась еще белее на фоне ее разметавшихся черных волос. Небольшая светло-коричневая родинка на скуле под левым глазом напоминала по форме полумесяц. Лена Дачанис отличалась от всех девчонок в нашей школе. Она вообще не походила на знакомых мне людей.