Сегодня лгут не столько от слабости, сколько от убежденности, что человек, справляющийся с жизнью, должен уметь лгать.

Самозабвенно-нежные чувства мужчины напоминают рычание ягуара над куском мяса.

Внутренняя пустота, чудовищная смесь проницательности в частностях и равнодушия в целом, невероятное одиночество человека в пустыне мелочей, его беспокойство, злость, беспримерная бессердечность, корыстолюбие, холод и жестокость, характерны для нашего времени, представляют собой, по этим свидетельствам, лишь следствие потерь, наносимых душе логически острым мышлением!

– Мне нехорошо! – заявил он. Это была старая, укоренившаяся формула, означавшая, что ему хочется выпить рюмочку.

Нет ничего опаснее, чем мир любой ценой.

Неужели полюбовное существование толкает к ненависти? Неужели благопристойная жизнь хочет грубости? Неужели мирный покой нуждается в жестокости? Неужели порядок требует, чтобы его растерзали?

Солнце светило, и люди двигались энергично. Была асфальтовая весна, был один из тех не относящихся ни к одному времени года весенних дней осени, какие выколдовывают города.

Жизнь полна таких отношений, когда один теснит и давит другого, если тот не бунтует.

Когда говорят о буре чувств, имеют в виду такую бурю, при которой кора человека скрипит, а ветви человека качаются так, словно вот-вот обломятся.

Ночью на человеке только ночная рубашка, а под ней уже сразу характер.

...кто может выполнить всё, что ему ни заблагорассудится, тот вскоре уже и сам не знает, чего ему желать.

Люди, которые воображают, что всю свою силу можно посвятить делу, вместо того, чтобы расходовать изрядную ее часть на внешнее продвижение; забывают, что продуктивность одиночки невелика, а продвижение — это всеобщее желание.

Человек настолько полон почтительности, что в нем уже не остается места ему самому.

Сказочно и жутковато ширилась жизнь, если глядеть на нее сквозь отверстие в двери и воображение.