Всё отнято: и сила, и любовь.
В немилый город брошенное тело
Не радо солнцу. Чувствую, что кровь
Во мне уже совсем похолодела.
Весёлой Музы нрав не узнаю:
Она глядит и слова не проронит,
А голову в веночке тёмном клонит,
Изнеможённая, на грудь мою.
И только совесть с каждым днём страшней
Беснуется: великой хочет дани.
Закрыв лицо, я отвечала ей...
Но больше нет ни слёз, ни оправданий.
О, пожелтевшие листы
В стенах вечерних библиотек,
Когда раздумья так чисты,
А пыль пьянее, чем наркотик!
<...>
Так много тайн хранит любовь,
Так мучат старые гробницы!
Мне ясно кажется, что кровь
Пятнает многие страницы.
И терн сопутствует венцу,
И бремя жизни — злое бремя...
Но что до этого чтецу,
Неутомимому, как время!
М. Кузмину
Часто от жалости к себе попадаешь в немилость к другим.
Веночки говоришь? А чего туфельками не поинтересовался? А сумочки у неё в прихожей какие — просто закачаешься!
— А бедные дурехи скупают модные веночки.
— А те словно неоновая вывеска над дверью «Приди и убей нас»!
Нет ни смеха, ни слёз,
да и разницы — нет.
Сколько раз на вопрос
не получен ответ.