Жизнь — длинный черед событий, которые происходят не так, как мы запланировали.
Человек — непостижимая тайна. И тот, кто говорит, что разгадал его, очень заблуждается.
Когда кто-то не оставляет тебя сутками напролет, а потом в один миг исчезает, ты чувствуешь себя никому не нужным, брошенным и позабытым человеком, то есть тем, кем ты есть на самом деле.
Он никогда не желал ее делить с кем бы то ни было, не намеревался терять ее заботу, расставаться с ее бредовым чувством юмора, лишаться ее ласковых и боязливых прикосновений. Мысль о том, что это могло достаться и приносить незаслуженное удовольствие другому, шпарила его обрывающиеся внутренности.
Она не оставит его, пока он ее не отпустит.
Она не знала, как ей быть, что делать. Новая реальность потрясла своей безвыходностью и холодностью. Рядом не оказалось никого, кто бы подсказал в каком направлении сделать первый самостоятельный шаг. Она пыталась придумать, как существовать дальше, в каком направлении двигаться, хотя было очевидно, что она застряла на одной точке. Без одного человека существование казалось бессмысленным.
Я не хочу больше страдать, засыпать в слезах, испытывать постоянную боль и сожалеть о своем существовании. С меня этого достаточно, я сыта этим по самое горло.
Ни один человек, имеющий все-все, не поймет по-настоящему того, у кого ничего нет; того, у кого нет кому улыбнуться в ответ; того, у кого нет кому сказать «спасибо» за то, что для него разогрели пиццу и приготовили чай; того, у кого нет рядом человека, которого можно укрыть одеялом и чмокнуть в лоб или нос. Ни один человек, имеющий все-все, не поймет, почему некоторые решают прервать обрушившийся поток невезения, провалов и депрессий.
В конце концов, он всегда ее защищал. Всегда. Хотя способы, которые он для этого применял, часто были разрушительными, как смерч.
Она была ужасно угнетена, будто над головой парила невидимая туча грусти и поливала ее прозрачным дождем тоски, не позволяя оправиться. Она оказалась никому не нужной: никто ей не звонил, не писал, не звал завтракать или ужинать и не желал спокойной ночи. Никто больше не называл ее солнышком, она не входила ни в чьи планы на жизнь, ее никто не замечал. Она была мимопроходящей возле чужого счастья, безразличия, горя, чувствуя себя совершенно пустой и неуместной в этом мире, точно вырезанной бумажной фигурой из журнала.
Почему ты мне все еще ничего не рассказываешь? Почему я все еще не знаю, чем ты занимаешь? Почему я все еще не слышу, о чем ты думаешь? Почему, я все еще не знаю, с какими чувствами ты засыпаешь? Я все еще не слышу от тебя всего того, что хочу услышать, что мне нужно услышать. Я все больше ненавижу то, что для тебя я никто. Я склоняюсь к предположению, что, на самом деле, тебе никто не нужен.
Она наивно предполагала, что так или иначе все закончится, она свыкнется, что ее позовут обратно. Но никто не звал, а она отчаянно ждала. Никто, видимо, не желал ее звать.